...Когда караван миновал место, известное под названием Округи Лассетера, на горизонте стали собираться тяжелые свинцовые тучи. Они опускались все ниже и ниже, и наконец на путников обрушился ревущий вселенский потоп. Не прошло и часа, как дорога превратилась в бурную речку.
«Тут-то я и столкнулась с первой из многочисленных неожиданностей, которые невозможно предусмотреть заранее. Дело в том, что копыта верблюдов похожи на «лысые» шины, и, естественно, им очень трудно идти по скользкой глине. Но весь маршрут путешествия я прокладывала по пустыням и просто не могла предположить, что пойдет дождь. Единственный выход — брать каждого верблюда за повод и осторожно переводить одного за другим через скользкие места. Это отнимало последние силы у всех нас. Вдруг, в самый что ни на есть ужасный ливень, Дуки, мой дорогой, образцовый, надежный Дуки, который шел последним, нет, не сел, а тяжело шлепнулся в грязь, порвав повод.
Скользя, я вернулась к верблюду и попыталась заставить его подняться. Дуки отказался. В отчаянии я принялась кричать и колотить кулаками бедное животное, пока Дуки чуть ли не со стоном не встал на ноги. И тут, к величайшему ужасу, я увидела, что он хромает.
Дальнейший переход к Докер-Ривер больше всего напоминал шествие калек. И все-таки медленно, мучительно, но мы добрели до цели.
Не буду повторяться и рассказывать, как гостеприимно нас приняли в этом маленьком поселке. Мы провели там целый месяц, пока Дуки полностью не выздоровел. За это время я взяла у аборигенов несколько уроков из курса «Выживание в пустыне». Не ручаюсь, что усвоила все их многочисленные наставления — мое знание пиджанджаджара оставляло желать лучшего, — но, во всяком случае, я научилась находить съедобных гусениц, личинок жуков, корни некоторых растений».
...Едва маленький караван углубился в пески пустыни Гибсона, как путешественница столкнулась с новой опасностью, о которой специально предупреждал в Алис-Спрингсе Солли Мохамет: «Учти, что в период гона дикие верблюды очень опасны. В случае нападения без колебаний пускай в ход винтовку. Это единственное средство остановить их. Иначе рискуешь быть растоптанной».
«И вот такой момент наступил. Впереди, в каких-нибудь двухстах ярдах, застыли три громадных верблюда. Ветер дует от нас, и они наверняка уже почувствовали присутствие красавицы — Зулейки. Перед лицом явной опасности я стараюсь не поддаться панике. Достаю из чехла винтовку и стреляю в воздух. Они на секунду в нерешительности останавливаются, а затем вся троица опять подступает к нам.
В-ж-ж-и-к. Пуля задевает одного из верблюдов. Он резко поворачивается и неспешной иноходью направляется в пустыню. Двое других явно удивлены его странным поведением.
Бах-бах-бах! Наконец-то и остальные дикари пускаются наутек.
Быстро темнеет, и я спешу стреножить верблюдов. Несмотря на приказы и уговоры, я вовсе не уверена, что ночью они не уйдут в пустыню к диким собратьям. До самого утра мы с Диггити не смыкаем глаз у костра. Моя четверка, к счастью, держится поблизости, но и дневные незнакомцы, судя по доносящемуся реву, всю ночь бродят неподалеку.
С первыми лучами солнца моя догадка подтверждается. В пятидесяти ярдах от нас в кустах стоит красивый молодой верблюд и зазывно пофыркивает. Убивать это прекрасное животное жалко. Из предосторожности решаю просто собрать моих верблюдов в лагерь и привязать к тюкам... Едва придя в себя после встречи с дикими верблюдами, с ужасом обнаруживаю, что воды осталось всего десять галлонов — пятая часть того, что было перед выступлением в пустыню Гибсона. Судя по карте, где-то впереди находится заброшенный артезианский колодец с ветряным приводом и цистерной. Но, во-первых, его еще нужно найти. А во-вторых, в нем может не оказаться воды. «Ну что ж, — внушаю себе, — тогда пойдем к следующему. Чтобы добраться до него, потребуется пять дней. Верблюды выдержат. Значит, должна выдержать и я, чего бы это ни стоило».
Шаг, второй, третий... С одного бархана на другой... Неужели им никогда не будет конца? И как это могли они казаться мне прекрасными? Ничего, уж за следующим-то будет колодец... Его нет... Значит, мы найдем воду за тем большим барханом...
Я брела вперед в полубреду, на подгибающихся ногах, не переставая проклинать словно бы специально встающие на пути ненавистные горы песка. И вдруг, когда наш караван поднялся на очередной гребень, особенно цепко, как мне показалось, хватавший за ноги, случилось чудо: местность впереди выровнялась, а вдали замаячило пятнышко зелени.