«Зачем нужно было претерпевать столько трудностей и лишений, путешествуя через пустыни на верблюдах?» — часто спрашивали меня по возвращении домой.
Думаю, что выше я ответила на этот вопрос.
Ну а для тех, кому это неясно, могу добавить: я полюбила пустыню с присущей ей беспредельностью, ее жителей, аборигенов, от которых можно научиться многому, и обрела уверенность в своих силах».
По материалам иностранной печати подготовил С. Барсов
Большая вода Лены
Как только я достиг борта «Героя К. Красноярова», сомнениям пришел конец. Все эти дни, пока я знакомился с Тикси, Володя Членов, секретарь Тиксинского горкома комсомола, не раз склонял меня отменить свое решение сесть на какой-нибудь сухогруз, идущий вверх по Лене, до Якутска.
Он предлагал отправиться на Новосибирские острова, а то вдруг, исполнившись самых добрых побуждений, хотел включить меня в состав агитбригады, отправляющейся на трех вездеходах по тундре... Я же упорно ждал случая, чтобы сесть на судно, хотя и понимал, что в предложениях Володи было много соблазна. Я бродил по улицам Тикси; часами, стоя на берегу, смотрел на фиолетовые от моросящего дождика сопки, на залив с гарцующими ледоколами, высокобортными океанскими транспортами, пришедшими сюда, в Арктику, с запада и востока страны: из Владивостока, Находки, Мурманска... Одни суда ждали своих причалов, другие выгружали грузы прямо на открытом рейде на плоские, как плавучие причалы, плашкоуты.
В ранних сумерках желтели огни домов, вместе с улицами взбирались по склонам и стрелы фонарей. Уютно дышал теплом и светом вход в кафе... Но, куда бы я ни ходил, ноги снова вели в порт, к причалам.
О «Герое К. Красноярове» я узнал от начальника Ленского участка речного пароходства В. Тетерина. Сухогруз типа «река — море», выйдя по Колыме в океан, шел сюда, в дельту Лены. Наконец мне сообщили, что «мой» корабль на подходе. Когда мы вышли на катере ему навстречу, ветер поднимал уже крутую волну, видимость в сумерках из-за тумана была плохой, и все-таки мы как-то неожиданно вышли прямо на отличительные огни «Героя К. Красноярова». Вскоре перед нами выросла черная стена со штормтрапом. «Лезь», — услышал я с подрагивающего на волне катерка... Я поднимался с левого борта, точнее, карабкался, пока наконец не почувствовал твердую руку матроса. Еще одно усилие — и я на палубе.
В потоке яркого света в стороне от борта стоял человек в пуловере — руки он держал в карманах, голову от зябкого ветра втянул в плечи. Когда наши взгляды встретились, он улыбнулся и шагнул навстречу.
— Петрович, старший помощник, — протянул он руку и пригласил в свою каюту.
Когда за нами захлопнулась тяжелая дверь, сразу стало тихо. Только слышно было где-то внизу, в отдалении, мерное пение двигателей. Мы некоторое время шли по чистому коридору, по сторонам которого тянулись двери с номерами и дощечками с указанием должностей хозяев кают.
Не знаю, то ли от долгого ожидания «своего» корабля, то ли от неожиданного уюта с горячим душем и плотным ужином я, не успев познакомиться с капитаном, свалился с ног и уснул крепким сном...
С Николаем Николаевичем Слобожаниным, капитаном судна, познакомился утром в просторной полукруглой рубке. Облокотившись, он смотрел в иллюминатор — все внимание его было там, на реке. Увидев меня, приветливо улыбнулся и снова повернулся к смотровому окошку: понимаю, что он обо мне уже знает, но сейчас ему не до меня. На столе раскрыта лоцманская карта. «Протока Быковская» — на полях предписание: «Ограниченные габариты судового хода, ограниченная видимость из-за частых туманов, моросящих дождей и снегопадов затрудняют плавание...»
— Полрумба вправо.
— Есть полрумба вправо.
За герметически закрытыми стеклами белесая мгла. На туманном берегу голо — камень, мох, тундра... Дельта Лены. Быков Мыс — поселок, лежащий на громадном ледяном теле.
Николай Николаевич наконец жестом пригласил меня к окошку и, глядя на туманный берег, заговорил:
— Жители этого поселка никогда особенно не ломали голову над проблемой холодильника. Достаточно убрать тонкий слой земли, как обнажится вечный лед. Пока здесь строили рыбокомбинат, решалась и проблема холодильных установок... В толще льда строители вырубили сверкающий зал и множество комнат, отходящих от него. Огромная ледяная масса обеспечивает низкую температуру в этих помещениях, где круглый год хранятся мясо, рыба...
