Наконец одна из крайних групп направилась вверх по кромке оврага, вытянулась цепочкой вслед за однорогой овцой, а за ними устремилось и все стадо. Чуть поодаль одной из вожачек приглянулся другой путь бегства, она отделилась, повела часть архаров в сторону. За время сумятицы мы успели сделать несколько снимков. К сожалению, мы недооценили порывистость движений испуганных архаров. На фотографиях их изображения оказались чуть смазанными.
Через полчаса, уже под вечер, мы обнаружили множество групп архаров на знакомом плато в верховьях большого оврага. Том самом, где увидели баранов в первый день пребывания в Акарчешме. Долго искали свою группу, нашли только вожачку с обломанным рогом в массе других архаров. Посовещавшись, решили подойти поближе, снова побыть на глазах у наших подопечных и, если будет возможно, собрать их в плотную массу. Я уже размечтался, как угоним все стадо на старое место. Это ли будет не проявление нашей власти над архарами?
Не прячась, во весь рост пошли через плато. Архары сначала мало беспокоились, расступались в стороны, продолжали пастись. Потом вдруг потянулись наверх, туда, где мы обычно располагали наблюдательный пункт.
Изрядно устав за день, мы наконец плюнули на наши пастушеские заботы и, словно в театре, смотрели, как играют на закате солнца годовалые ягнята. Друг за дружкой, хороводом они носились вверх-вниз по склону. Вдруг возникала притворная драка. Малыши с налета сталкивались лбами, потом кто-нибудь вновь убегал, словно приглашая продолжить игру.
Мы вернулись в Акарчешме. С радостью сбросили с плеч оказавшиеся ненужными запасы продовольствия, лишнюю одежду. Валя, совсем не склонная прощать нам отступничество, сказала:
— Мальчики, ну куда вам до древних охотников? Сытые, одетые, какая вам забота гонять баранов?
— Шкуры надеть на себя недолго,— защищался я.— Просто у них было много времени. Они одомашнивали тысячу лет.
— И наверное, знали, как это делать,— не унималась Валя. Такое замечание было обидным, но что делать, пришлось согласиться.
— Я против домашних архаров,— подытожила Валя.— Пусть живут, как жили.
И снова Валя была права. В наше время людей заботит, как сохранить диких животных. И вряд ли нужно их приручать. Другой вопрос, что, изучая «дикарей», повторяя путь от охотника до пастуха, мы надеемся найти новые приемы управления стадами уже одомашненных животных.
Леонид Баскин
«Ла Кампесинита»
С тех пор как Норма Гевара оказалась в изгнании, она жила вестями с родины: там остались ее мама и крошечная дочь. В Сальвадоре разгоралась вооруженная борьба. Фронт национального освобождения имени Фарабундо Марти начал наступление против правительственных войск. Шли ожесточенные бои. Вскоре патриоты контролировали четверть территории страны, им удалось окружить столицу. Казалось, правящий режим вот-вот падет...
Но тут, так же как полвека назад во время мощного восстания сальвадорского народа против военной диктатуры, на помощь поспешили Соединенные Штаты. Была переброшена крупная партия американской военной техники. Американские офицеры обучали карателей обращению с оружием. С населением северных и восточных районов страны расправлялись особо жестоко. Туда вторгались войска Гватемалы и Гондураса. О расстреле трехсот крестьян с семьями — бойня продолжалась шесть часов — сведения проникли в печать. «Я видел, как солдаты подбрасывали детей в воздух и разрубали длинными мачете...» — писал журналист. И все это произошло неподалеку от тех мест, где Норма Гевара родилась и росла,— в самом нищем и засушливом районе Сальвадора, на границе с Гондурасом.
...Они жили тогда в деревушке Ла-Поса, что значит «колодец». Вокруг колодца слепленные из тростника и соломы семь-восемь строений, на сухой, голой земле, среди хлопковых плантаций и кукурузных полей. Работы хватало месяца на три-четыре в году: в пору сева и уборки урожая. Дети собирали хлопок. По двенадцать часов, согнувшись, под жгучим солнцем они двигались вдоль бесконечных рядков, наполняя огромные мешки. Колючие коробочки до крови царапали пальцы и руки. На деньги, заработанные за это время семьей, жили остальные восемь месяцев.