Сначала, гласит одна легенда, бог создал для кунов Землю. Другое предание утверждает, что вначале было море: белки подгрызли большое дерево, оно упало в большую реку и перегородило ее. Ветви и листья дерева превратились в рыб и крокодилов. Птицам пришлось слепить большое гнездо — Землю — и подвесить его на двух шестах на краю света. Дерево, которое стало причиной появления моря и той живности, что в нем обитает, куны называют «Палувала» — «Древо жизни».
Вплоть до недавнего времени женщины племенных групп кунов, живущих на перешейке, рожали в... реке. Такой обычай (кстати, он сохраняется поныне и среди индейцев перуанской Амазонии) связан с легендой, согласно которой одно из наиболее почитаемых кунами божеств — Луна — вышло из ручья. А изображением дерева женщины чаще всего и украшают свои молы.
В силу старинной традиции, в момент рождения ребенка, если у него отмечают — независимо от пола — наличие определенных признаков, его тотчас объявляют нэле. После прохождения «курса наук» под руководством опытного лекаря-травника такие дети становятся знахарями-иннатуледи.
Знахари не только хорошо разбираются в лекарственных травах, но еще и шаманят, используя куски дерева, каучука-латекса, какао-бобы, кости животных, деревянные фигурки-учу и камни акквалеле, обладающие магическими свойствами.
Кое-где лечение сопровождается песнями-заклинаниями певца-кантуле. Раньше составной частью религиозных церемоний было еще и окуривание табаком — так уговаривали духов не причинять кунам зла. Другой способ «борьбы» со злыми духами — в виде раскраски лица — пустил глубокие корни и существует до наших дней.
— Был я однажды в далекой провинции, на востоке страны, хотел познакомиться с опытом создания групп взаимопомощи, в основе которых лежал общинный труд индейцев,— вспоминал в беседе со мной генеральный секретарь Народной партии Панамы Рубен Дарио Соуса.— Я увидел, что индейцы, отправляясь на раскорчевку леса под будущие плантации маниока и кукурузы, разрисовывали себе лица. «Уж не готовитесь ли вы воевать с другим племенем?» — спросил я. А они в ответ: «Это чтобы испугать злых духов, живущих на склонах горы...»
Куны используют растительные краски, приготовленные из цветов или сока деревьев. Рисунок состоит из одной черной линии; со лба она спускается до кончика носа. На вопросы туристов женщины-куна обычно отвечают, что линия — это всего-навсего женское украшение. Но, несомненно, этот рисунок определяет социальное положение в общине или племени.
Философская система кунов — весьма сложный сплав бытия и мистики. Покоится она на четырех главных принципах, которые называются «пурба», «туле», «нига» и «кургин» и соответственно означают состояние души, жизнеспособность, способность действовать и талант к тому или иному виду деятельности. Конечно, эти четыре «кита» философии кунов относятся скорее к области прошлого. Юноша или девушка теперь могут выбирать специальность по собственному желанию, а не потому, что нэле определил: «Быть тебе рыбаком, а тебе — воспитывать детей». Возивший меня по островам Альберто Переа стал мотористом не по предначертанию нэле и не по зову души: он нашел работу.
— Когда я стал работать в «Посаде Анаи»,— рассказывал Переа,— патрон Гонсалес сказал: «Рыбу ты ловить умеешь. И крышу ремонтировать умеешь. И с лодкой управляешься. Но сейчас этого мало. Нужно осваивать технику — без нее нам туристов не видать». Вот и пришлось учиться управлять катером, разбираться в моторе.
Моторист-самоучка, умелец на все руки, он стал для меня символом необратимого процесса перехода кунов к новой жизни. Переа еще числится членом общины, но его связи с нею иные, чем у его отца. Переа шесть дней в неделю работает на патрона, получая за все про все двенадцать с половиной бальбоа. Да и многие обитатели островов — например, Налунеги, где живет около 250 человек,— так или иначе обслуживают туристов. Отец Переа еще выменивает на кокосовые орехи, овощи или рыбу нужные ему товары в лавке. Переа-сын одежду, школьные принадлежности для детей покупает на зарплату.
Патрону Переа, Альберто Гонсалесу, удалось подняться на верх имущественной лестницы. Он — владелец «Посады Анаи», нескольких катеров и моторных лодок, бетонного дома. Но, как Переа зависит от Гонсалеса, так и сам Гонсалес зависит от столичных дельцов, организующих поездки туристов на Сан-Блас и выколачивающих из него все, что только можно выколотить из «индейца».