Через год случилась еще одна убыль. И опять жертва — самец на гнезде! Самцы явно составляют группу повышенного риска. Серо-бурый наряд несушек гораздо практичнее на каждый день. В итоге в популяции — постоянный численный перевес взрослых самок над мужским поголовьем. Да и к продолжению рода самки бывают готовы раньше. К трем-четырем годам в любой возрастной группе они превалируют».
В природе количество женских и мужских особей примерно одинаково. И у страусов тоже. Но по достижении взрослого возраста соотношение иное: на одного взрослого самца три, если не четыре дамы.
Другая странность давно бросается в глаза исследователям: соотношение веса тела и яйца страуса. У малых птиц яичко тянет на одну десятую от веса родителя. У страуса — всего на полторы сотых, и вынашивает дольше.
Маленьким яйцо страуса, конечно, не назовешь — оно равно дюжине куриных. Но это с потребительских позиций. А в пропорции к весу — едва ли не самое малое.
«Не в этой ли относительной малости разгадка общественного «детсадовского» порядка в гнездовьях страусов?» — задался вопросом Л. Харкстэл. Главная самка за несколько недель успевает произвести на свет не больше семи штук, а насиживать способна в три раза больше. К моменту, когда она закончила нестись, яйцемест в гнезде еще на «два раза по стольку».
Младшие по рангу несушки, не заимевшие прав на свое гнездо и супруга, подкладывают постоянной паре свои сокровища. Если бы все было так просто: трижды семь — двадцать одно.
Но арифметика в страусиных делах, оказывается, дает осечку.
«В сентябре во время полевых наблюдений,— пишет Л. Харкстэл дальше,— я проследил, как петух по кличке Контрабандист начал скрести огромными когтями площадку, явно завлекая свою постоянную подругу Остроголовку. Неделей позже на площадке лежало восемь прекрасных и одинаковых, как... скажем, яйца, яиц. Но я знаю точно, что Остроголовка произвела лишь одно из них. Еще через день к ним прибавилось девять — и опять от разных несушек. Кроме Остроголовки, в гнездо внесли своей вклад еще шестнадцать «курочек». Через две недели гнездо было переполнено: шестьдесят восемь штук подготовил коллектив несушек к инкубации. Это далеко превышало средний размер — на целую треть! Случай с Контрабандистом и Остроголовкой, конечно, был не ординарный, но прояснил главное. Отложив первое яйцо, Остроголовка дала сигнал молоденьким нерасторопным квочкам, которые не успели облюбовать постоянные главные кладки и торопились разрешиться хоть одним-двумя яйцами. Срок был строг: две недели после стартового сигнала Остроголовки. Но вот вроде все «отбомбились». Главная принялась с большой ответственностью наводить порядок во вверенном ей хозяйстве. Она перекатила к центру ровно двадцать одну штуку, а остальные — более четырех десятков — расшуровала по периметру гнезда в широкое кольцо на добрый метр от центральной кучки. И принялась вместе с супругом их насиживать.
А как же с остальными? Пропадут? Чьи именно яйца отбирает главная при таком-то конкурсе на яйцеместо? Свои ли она насиживает? Как она их узнала? А если не узнала, значит, высиживает подкидышей?
Вопросы, вопросы, вопросы...»
Биолог Брайан Бертрам поставил перед собой более узкую задачу. После многоцелевых работ Льюиса Харкстэла она может показаться скромной. В Национальном парке Цаво в Кении он изучал, по его словам, «поведение страусиных яиц». Предстояло выяснить, какие именно яйца выкатывает из гнезда главная несушка. Чьи оставила и перекатила в центр?
Пометив яйца, организовав учет и определив «режим работы» несушек — и не в одном гнезде, а в нескольких соседних,— Б. Бертрам приступил к делу. Соседство двухметровых хозяев да толпа главных дам плюс сонмище озабоченных поиском приюта длинноногих и крепкоклювых молодок делали даже самое простое передвижение ученого весьма небезопасным. Но работу Б. Бертрам провел и на своих выводах настаивает категорически: «Главная несушка «умеет» отделить свое от чужого. Главная пара прекрасно «знает», чьи детки запищат в их гнезде».
А если самец и оплодотворил несколько несушек, помимо главной, отец не оставляет побочное потомство без призора, насиживает наравне со своими.
Молодые неопытные пары, бывает, не успевают к пересменке. Безнадзорные кладки могут погибнуть в одночасье: с африканской погодой шутки плохи. Охладилось яйцо — беда, перегрелось — беда. Не перевернули вовремя — перестало равномерно со всех сторон нагреваться — опять беда, погибель.
Может быть, постоянный риск и неизбежные потери заставляют страусов придерживать «про запас» подкинутые яйца? Ведь без этого запаса в жертву пошли бы сокровища центральной кладовой? И гибель «своих» привела бы к некомплектности и неполноценности выводка. Значит, семейная пара «подстраховывается», принимая дары от молодок, яйца приносящих. И оберегает от убыли свои. Хищнику ведь до «крайнего» добраться легче. Глядишь, он и насытился и ушел собирать дань с соседей.