Выбрать главу

— Алло, сенатор. У нас вторые сутки у входа в порт находятся две советские яхты, пришедшие с визитом дружбы. Ваши избиратели, Фрэнк, интересуются, долго ли еще наш доблестный Кост Гард будет бороться с пятнадцатью советскими парнями на яхтах? Мы ждем твоей помощи, Фрэнк...

— О"кэй, я поговорю с адмиралом Йостом.

А вечером мы увидели свои яхты на первой полосе «Дейли Ситка Сентиннел». Аллен Сикора оказался провидцем: сообщение о том, что нам разрешен заход в Ситку, мы получили через семь часов после визита Аллена и Кэна в маленькую бухту у острова Пейсар.

Металлическая плоскодонка с мощным мотором вынырнула из-за пирса, и мы поняли — этот человек в темно-бордовом комбинезоне и есть капитан гавани Томпсон-Харбор, который, по информации агента «Аламара», должен встречать нас.

Лодка лихо развернулась перед форштевнем яхты, убедив нас, что человек в лодке — профессионал, и взяла курс внутрь скопления катеров и яхт, которое мы изучали с растущим любопытством: лично мне такого количества яхт и катеров видеть не приходилось.

Один поворот, второй — и мы на месте нашей стоянки, у длинного пирса.

Я первым спрыгиваю на деревянный пирс и с усилием пытаюсь оттолкнуть лакированный борт яхты от привального бруса, чтобы избежать резких ударов и повреждений. Помогает мне немолодой американец в серой спортивной куртке и шапочке с козырьком.

— Спасибо! — говорю американцу.

— Здравствуйте! — слышу в ответ по-русски с явным акцентом.— Я мейер... (звучит как «майор»).

Честно признаться, я растерялся: ведь в армии США такого звания нет. Помощь приходит внезапно и опять-таки с американской стороны.

— Вы мэр? — обращается к моему добровольному помощнику американка с соседней яхты.

— Да, я мэр Джон Дэпсевич.

— А, Джон, рада видеть вас. Что вы здесь делаете?

— Встречаю русских!

— Быстрее собирайтесь и на обед...— это он уже нам.

— Вначале помыться,— возражает Манн.

— Вначале обед... Джоан ждет, там все готово...

Наш автобус, в который мы садимся прямо у яхты — стоило только пройти по легкому мостику, переброшенному с пирса,— мчится по широкой дороге.

— Ново-Архангельская улица,— объявляет шофер в красном удлиненном камзоле с манжетами петровских времен, сплошь увешанном значками.— А это Халибут — главная трасса. Она идет из новой Ситки в старый поселок. А это Лебединое озеро — его русские создали сами... А вот и обед...

В холле ресторана нас встречает американка среднего роста, в сером костюме. Приятная улыбка на типично русском лице, каштановые, слегка посеребренные волосы.

— Прошу знакомиться,— говорит Джо,—это моя супруга Джоан...

— Добро пожаловать в Русскую Америку,— улыбается женщина.

Так нас встречали в Ситке.

В наступающих сумерках идем по улицам бывшего Ново-Архангельска и думаем о том, что ведь где-то здесь, в этой бухте, в 1799 году первый Главный правитель Русской Америки Александр Андреевич Баранов основал Форт Архангела Михаила.

— Старая Ситка была не здесь,— будто угадал наши мысли Джон.— Первое поселение было примерно в пяти милях к северу.

Еще в 1795 году Баранов, посетивший остров, обнаружил на понравившемся ему холме Замок четыре коллективных дома племени киксади. Через четыре года он решил перенести столицу Русской Америки из Кадьяка, и в шести милях к северу от поселения киксади был построен Форт Архангела Михаила. Но, как выяснилось, построен он был в центре территории тлинкитов; на местном индейском диалекте это место называлось Ситха. И через два года одно из племен-соседей, совершив внезапное нападение на форт, сожгло его дотла; из 80 жителей форта в живых осталось лишь 21 (трое русских и 18 алеутов). На Кадьяке начали собирать экспедицию для восстановления сожженного форта.

«...19 сентября 1804 года добрался Баранов со своей армадой из трехсот байдар и четырех небольших судов до острова Ситка,— пишет в своей книге «Русская Америка», изданной обществом Друзей Форта Росс в Лос-Анджелесе в 1981 году, американский профессор Виктор Петров.— Велика была радость Баранова, когда, подойдя к острову Ситка, он еще издали различил силуэт корабля военного типа. Это был шлюп «Нева» под командованием капитан-лейтенанта Лисянского.

Несмотря, однако, на значительную поддержку артиллерией «Невы», несколько атак не принесли успеха. Русский флаг над фортом был поднят только 8 октября 1804 года. Когда объединенные силы атакующих пошли на штурм, то, к своему изумлению, обнаружили, что индейцы покинули его незаметно ночью, не ожидая штурма. Внутри форта лежало не менее 30 убитых индейцев, а в стороне от них, ровненько в ряд лежали пятеро убитых индейских детей. Поодаль — убитые собаки. Индейцы, тайно покинувшие форт ночью, очевидно, опасались, чтобы дети своим плачем, а собаки лаем не выдали их...»