— Где мы, Папийон, как ты думаешь? — спросил Шапар.
— Честно сказать, не знаю. Если эта земля не остров, а вода вокруг — пролив, то тогда, должно быть, мы у берегов Британской Гвианы, в той ее части, что идет до Ориноко, великой венесуэльской реки, по которой проходит граница. Но если между землей справа и слева большое расстояние, то тогда этот мыс — остров, и это Тринидад. А слева Венесуэла, а это означает, что мы находимся в заливе Пария.
Карта, которую я в свое время так тщательно изучал, позволила мне сделать этот вывод. Но если слева Венесуэла, а справа Тринидад, то какой же нам следует сделать выбор? Судьба наша зависела от этого решения. Ровный свежий бриз вскоре может прибить нас к любому из этих берегов. На Тринидаде ростбифы — то же правительство, что и в Британской Гвиане.
— Нет, обращаться с нами будут наверняка хорошо, — заметил Гитту.
— Но чем мы объясним, что покинули страну в военное время?
— А что ты знаешь о Венесуэле?
— Что там сейчас, трудно сказать,— заметил Депланк. — Однако во времена президента Гомеса беглых каторжников заставляли работать на строительстве дорог в жутких условиях, а потом выдавали французам.
— Да, но теперь другое время. Теперь война.
— А в Джорджтауне я слыхал, что они в войне не участвуют. Держат нейтралитет.
— Ты это точно знаешь?
— Конечно.
— Ну что ж, тогда нам там бояться нечего.
И слева, и справа виднелись огоньки. Снова сирена, на этот раз она дала три коротких гудка. С берега по правую руку нам просигналили прожектором. Взошла луна. С правой стороны от нас из воды поднимались две огромных черных скалы с заостренными вершинами — должно быть, именно о них предупреждали с берега.
— Эй, смотри-ка! Буй! Да не один, целая куча. Давай привяжем к нему лодку и обождем до рассвета. Шапар, спусти парус.
Шапар тут же повиновался и спустил ворох рубах и штанов, который я так торжественно назвал парусом. Я подгреб к бую. К счастью, у нас сохранился кусок длинного и прочного каната, с помощью которого я и решил привязать лодку к бую. Вернее, не к нему самому, а к тросу, связывающему его со вторым, что подальше. Наверняка они были поставлены тут отметить какой-то проход. И вот, не обращая внимания на пронзительное завывание сирены, что продолжало доноситься с правого берега, мы растянулись на дне лодки и прикрылись парусом. Я довольно сильно продрог на ветру, но вскоре угрелся и заснул.
Когда я проснулся, было уже довольно светло. Из-за горизонта медленно поднималось солнце. Через прозрачную сине-зеленую толщу воды виднелось дно, заросшее кораллами.
— Ну, что будем делать? Высаживаться на берег или нет? Этот голод и жажда меня доконают.
Впервые за последние несколько дней один из нас пожаловался.
— Тем более, что мы уже совсем близко, — вставил Шапар.
За двумя скалами, грозно поднимающимися из воды, отчетливо различалась земля. Итак, справа у нас Тринидад, слева — Венесуэла. Нет ни малейших сомнений — мы в заливе Пария. Поэтому вода здесь голубовато-зеленая, а не желтая, как бывает в месте впадения в море такой большой реки, как Ориноко.
— Что делать? Надо думать всем вместе, один человек не может принять столь серьезное решение. Справа — Тринидад, английский остров, слева — Венесуэла. Что выбираете? Только думайте быстрей — лодка и все мы в таком состоянии, что долго не продержаться. У нас тут только двое, что полностью отбыли срок,— Гитту и Барриер. Остальные — Шапар, Депланк и я — беглые и рискуем больше. Ну, что скажете?
— Самое разумное — идти в Тринидад. Про Венесуэлу мы ничего не знаем.
— Поздно решать! — воскликнул Депланк.— К нам плывет катер.
Действительно, по направлению к нам быстро двигался катер. Остановился он метрах в пятидесяти. Человек поднес ко рту мегафон. Я успел заметить, что флаг не английский. Такого флага я прежде никогда не видел: очень красивый, весь в звездах. Должно быть, венесуэльский. Позднее ему суждено было стать моим флагом, символом моей новой родины, самым трогательным из всех символов.
— Кто вы? — прокричали с борта по-испански.
— Французы.
— Вы что, взбесились?
— А в чем дело?
— Да вы же к мине лодку привязали!
— Поэтому вы не подходите ближе?
— Конечно. Давайте быстрее отвязывайте!
— Ладно.
Шапар в три секунды отвязал веревку. Оказывается, мы попали в самое настоящее минное поле. Наша лодка медленно тронулась вслед за катером, позднее капитан сказал, что мы не подорвались просто чудом. На борт к нам они не перешли, а просто передали кофе, горячее молоко, сахар и сигареты.