В дальнейшем за целый день удавалось преодолеть свыше трех с половиной миль. Но чтобы уложиться в поставленные сроки, нужно было проходить ежедневно по двенадцать миль. А при ходьбе с такой скоростью путники могли поглотить все свои запасы раньше и тем самым нарушить идею эксперимента. Ведь испанцы все свое несли с собой. Первые 35 миль Сан-Педро протекала по дикой местности — то среди подвижных дюн с одиноко растущими кактусами, то среди обрывистых берегов. На сорокаградусной жаре приходилось прикрывать щеки и надевать плотную одежду. А по вечерам ноги лошадей и лица путников кровоточили от укусов мошкары и москитов, трескались после дневного зноя.
Спустя несколько дней двое приятелей уже выглядели бывалыми путешественниками загоревшие, в солнцезащитных очках, покрытые пылью и с возбужденными, горящими глазами. Окружающая местность отличалась неземной, нереальной красотой. Однажды, остановившись перекусить среди песков, путешественники были удивлены, увидев колонию цапель. Птицы кричали и кружились над их головами. От далеких голубых гор, казалось, веяло прохладой, и от этого пустынный зной становился еще более нестерпимым. Изредка в траве мелькала белая тень антилопы. Но, в отличие от испанцев, наши современники были плохими охотниками.
К вечеру выбирали более или менее раскидистое дерево и под его сенью располагались на отдых. Смыв с себя грязь и пот в мелкой речушке, вдоволь наплескавшись и освежившись, приступали к приготовлению ужина. Вечерние часы у костра, после сытной еды, были самыми благословенными за все время путешествия. А темным морозным утром, едва продрав глаза, принимались разводить костер и варили бодрящий «ковбойский» кофе: пригоршня зерен на котелок мутной воды; полученная смесь кипятится на сильном огне, пока не станет темной и тягучей; ее нужно пить или хлебать ложками.
Путь был нелегкий. Как ни странно, но все тело у седоков, кроме ягодиц, было в ссадинах. В первый день одна лошадь наступила Дугласу на ногу и отдавила палец. Он распух и стал похож на венскую сосиску — пришлось разуться и устроить незапланированный привал. А потом снова надевать сморщившиеся на солнце ботинки и, превозмогая боль, идти дальше.
Иной раз почти весь день уходил на то, чтобы поправить лошадиную упряжь, связанную крепкими, чуть ли не морскими узлами,— все это было нужно, чтобы животные чувствовали себя свободно. Да уж, лошади действительно требовали постоянного внимания. А тут еще ладони изнутри и снаружи потрескались, и с непривычки почти все ногти на руках были поломаны. К счастью, в походной аптечке оказалось антисептическое средство для лошадей, скота и домашних животных. Оно как нельзя кстати пришлось для ссадин на руках. Наверное, люди, привычные к физическому труду, не испытывали бы таких лишений и обошлись бы без лекарств...
На восьмой день путники увидели на другом берегу реки пыльную дорогу, ведущую в небольшой городок Сент-Дэвид. Они едва не зарыдали от радости. Годами ученые спорили, какой же путь выбрал Коронадо в Аризоне — в записях об этом нигде не упоминается. Было предложено два возможных направления: западное — через восточную часть центральной Аризоны и восточное — прямо на север, вдоль границы между штатами Аризона и Нью-Мексико. И то, и другое было равно приемлемо для Коронадо. Дуглас и Уолтер выбрали западный маршрут и повторили, пускай частично, два его возможных ответвления.
В 15 милях выше по реке от Сент-Дэвида они углубились в пустыню, следуя по наиболее вероятному пути Коронадо. И спустя несколько дней оказались на холмистой, безлюдной местности под названием Меса (в переводе с испанского это означает «плоский стол», у американцев оно стало общепринятым обозначением плоского холма-останца), лежащей между двумя древними горными цепями. Деревья и кактусы исчезли — вместо них появились зеленые холмы, словно покрытые бархатом. То тут, то там видны были огромные стада чернохвостых оленей; они двигались по склонам плавными волнами, подобно водному потоку.
Дальше путь пролегал на северо-запад, к берегам реки Хила. И сразу же за ней потянулись горы, хребет за хребтом, до самого уступа Моггол. К тому времени, когда передовой отряд Коронадо достиг этих мест, его люди начали подозревать, что рассказы монаха — чистая ложь, подвох. Действительно, вместо обещанных сочных пастбищ, прохладных рек и пологих троп приходилось преодолевать крутые горные склоны, равнины, сплошь поросшие кактусами, высохшие каменистые русла.