В первый же день успели осмотреть город Кемпер, столицу Корнуайской области. Все улочки Кемпера были буквально запружены туристами. Увлекаемые потоком людей, одетых, как водится, в майки и шорты, мы вышли по узкой средневековой улочке на рыночную площадь.
На площади стоял самый настоящий старинный шарабан, в который была запряжена мохноногая лошадка местной породы — бретонский тяжеловоз. Удивил меня хозяин шарабана — пожилой бретонец в национальном костюме. Боже мой! За два года пребывания в Бретани мне только один раз довелось увидеть женщин в крестьянских костюмах — в Бигуденской области, где до сих пор некоторые старушки носят чепчики. Но здесь, в Кемпере... Старичок у шарабана был одет с иголочки: синий жилет с вышивкой, белая рубашка, шляпа с бархатными ленточками. При этом он вовсе не выглядел ряженым — обыкновенная рабочая одежда. Ведь стоял он тут на площади не просто так, а предлагал желающим осмотреть окрестности города с высоты старинной повозки. Времени на прогулку у нас не было, но мне очень хотелось сфотографировать колоритного дедушку. Просто так просить — а вдруг не согласится? И я решила поговорить с ним по-бретонски.
— А вы сами-то откуда? — спросил пораженный извозчик.
Узнав, он недоверчиво оглядел меня и спросил:
— А как же вы там по-бретонски говорить научились?
Не знаю уж, был ли принят на веру мой ответ, но сфотографироваться со мной дедушка согласился. Возможно, он до конца поверит мне только тогда, когда я пришлю ему из Москвы фотографии.
Зимой в окрестностях Кемпера не встретишь и бродячей собаки. Летом же каждый, даже самый маленький поселок принимает туристов. Местные жители сдают им комнаты — хорошая прибавка к пенсии или не ахти каким фермерским доходам. Когда мы зашли к сестре госпожи Коттен, она кивнула на дверь одной из комнат и торжественно заявила: «У меня туристы». Оказалось, что она сдает комнату итальянцам. Некоторые владельцы просторных домов в деревне попросту сдают все комнаты отдыхающим, а сами становятся на время горничными, швейцарами и администраторами своих гостиниц. А один бывший фермер взял да и переделал свой трактор в маленький симпатичный паровозик, прицепил к нему вагончики и стал катать уставших от ходьбы детей и взрослых по улицам местного райцентра.
Первые туристы приезжали в Бретань еще в прошлом веке, однако настоящий туристический бум начался сравнительно недавно. Поначалу жители деревень и приморских городков относились к ним с некоторым недоверием. А больше всего крестьянам и рыбакам не нравилось, когда туристы начинали их фотографировать. И дело не в каких-то местных суевериях. Просто одно дело надеть праздничную одежду и поехать в город к фотографу, посмотреть в объектив, сделать серьезное лицо... А тут снимают исподтишка да еще в самый неподходящий момент — когда в огороде работаешь или, скажем, сеть чинишь. Так вот и дошли до наших дней любопытные фотографии и открытки, на которых запечатлена сельская жизнь без всяких прикрас.
Теперь к туристам относятся совсем по-иному — ведь без них Бретань снова стала бы бедной провинцией. Однако по-прежнему не до конца их понимают. Помню, еще давно Валери рассказывала мне о тех, кто снимает дома в бретонской глубинке:
— Ну до чего дошли эти парижане! Извращенцы какие-то! Представь себе: приезжают в деревню, абсолютно Богом забытую, селятся в деревенском доме, на ферме где-нибудь, едят какую-нибудь деревенскую кашу и при этом еще и радуются!
Действительно, прожив почти всю жизнь в Бретани, трудно представить, как люди могут получать удовольствие от таких, казалось бы, само собой разумеющихся явлений, как тишина, чистый воздух, солоноватый ветер... Впрочем, если бы Валери посчастливилось поработать в Париже хотя бы месяцок-другой в каком-нибудь офисе при температуре воздуха плюс тридцать (пусть даже там будет кондиционер, на улице от жары и пыли все равно никуда не деться), послушать, как шумят под окном машины и мотоциклы, потолкаться в толпе взмыленных и до смерти усталых за день людей, — она бы поняла этих «диких» парижан.
Туристов в Бретани привлекает не только радушие местного населения, но и живописный пейзаж. Бретань маленькая, местные жители заботятся о природе как о собственном садике.
Однажды супруги Марти решили показать нам живописнейший гранитный мыс, с которого в ясный день можно видеть острова, принадлежащие Англии. Дорожки на мысе были огорожены столбиками и веревочками, совсем как в музее-квартире какой-нибудь знаменитости.
— Это чтобы туристы не вытаптывали растения, — пояснила мадам Марти. — Не заботься мы о природе, от нее ничего бы не осталось, как на Лазурном берегу. Хотя, по правде сказать, там туристов гораздо больше и оберегать природу от них сложнее. Говорят иногда: «И слава Богу, что в Бретани такой климат, а то туристы бы от нее камня на камне не оставили».
Понятно, почему даже в Бретани отношение к туристам не всегда восторженное. Некоторых они начинают раздражать. Многие рады сами уехать в отпуск, чтобы только их не видеть. Как-то раз нас самих приняли за бретонцев, бежавших от нашествия отдыхающих. Уже перед самым нашим отъездом в одном из парижских магазинов продавец, завертывая покупку, из вежливости завязал разговор:
— Вы никак в отпуск в Париж приехали...
Я кивнула:
— Да вот тут, собственно, проездом... — Издалека? — поинтересовался
продавец.
— Из Бретани.
— А-а, понятно. Конечно, не мудрено, ведь у вас там сейчас столько туристов!
— Что бы такое показать гостям? — задумалась мадам Коттен. — Как вы смотрите на то, чтобы поехать завтра на праздник урожая? Это недалеко, в Сант-Эварзеке. Там будет целое шествие, потом танцы, девушки в чепчиках...
— А еще, — продолжала мадам Коттен, — будет месса на бретонском.
Вопрос о том, пойдем мы на этот праздник или не пойдем, отпал сам собой.
— А часто у вас бывают мессы на бретонском? — поинтересовалась я.
— Раз в год, — отвечала мадам Коттен. — И вообще, это придумали недавно для туристов.
Честно говоря, я немного опешила. Во-первых, почему «придумали недавно»? Конечно, до того, как служба в церкви стала проводиться на французском, священник использовал латынь. Но проповеди, насколько я знаю, читались по-бретонски, ведь иначе никто бы ничего не понял! Во-вторых, при чем тут туристы? Что-то не верится мне, что все туристы приезжающие сюда на неделю-другую, успели выучить язык, на котором говорят далеко не все местные жители. Да не покажется это нескромным, но такие туристы, как я, — скорее исключение. Так в чем же дело?
Мне кажется, что с бретонским языком происходит примерно то же, что с традиционными костюмами: если бы они не приводили в восторг приезжих, никто бы и не задумался о том, стоит ли хотя бы по праздникам надевать одежду старого образца. То же с танцами, музыкой, красочными процессиями и крестными ходами, а теперь и с языком. Видимо, кто-то из приезжих, узнав о существовании в Бретани языка, не похожего на французский, удивленно щелкнул языком и сказал что-нибудь вроде: «Надо же, как интересно!» Потом то же самое, наверное, сказал второй, третий... И кое-кто из местных жителей подумал: «Ага, вот что им нравится! Хорошо. Если они хотят услышать бретонский, то они его услышат. Это нетрудно». Конечно, речь идет не об энтузиастах, которые всерьез беспокоятся за судьбу родного языка, а о тех, кому внушили в школе, что этот язык — неприличный. Но если этот язык нравится туристам, то, стало быть, есть в нем что-то такое, ради чего стоит хоть изредка на нем говорить. Впрочем, не стоит обобщать: у каждого бретонца на этот счет своя точка зрения. Но вернемся к празднику урожая. С утра мы поехали в церковь. Там уже собралась порядочная толпа народа, в том числе — человек двадцать в различных костюмах — кемперских и фуэнантских. Была там даже одна пожилая бигуденка. Разодетые по-старинному люди заняли первые ряды в церкви. Мне очень хотелось их сфотографировать, но вот можно ли делать это в храме? Конечно, бретонцы люди хоть и верующие, но достаточно терпимые. Здесь, к примеру, никто не выгонит из церкви девушку в шортах или коротком платье. К тому же прямо перед алтарем уже устроился мужчина с видеокамерой, судя по всему родственник кого-то из участников процессии. Но одно дело — камера, она никому не мешает, а другое — фотоаппарат со вспышкой. Месса все-таки... Но все мои сомнения рассеялись, когда дети в национальных костюмах вошли в церковь и внесли плоды урожая — колоски и буханки хлеба. Умиленные родители и их знакомые повскакивали с мест, и церковь, словно молниями, осветилась сразу несколькими вспышками. Что ж, и я последовала их примеру.
Проповедь священник читал по-французски, а вот религиозные песнопения (здесь их называют кантиками) прихожане пели на бретонском. Тем, кто не знал слова наизусть (а таких, по-моему, было большинство), при входе в церковь раздавали листочки с текстом, и женщина в большом чепце, похожая издали на диковинную птицу, задавала тон нестройному хору, говоря:
— Кантика номер пять. Приготовились... Три-четыре!
...После мессы начались торжественное шествие и парад старинной сельхозтехники. Кроме молодежи, немного театрально смотревшейся в национальных костюмах, в параде участвовали и старики-крестьяне, надевшие по такому случаю деревянные башмаки и просторные рубахи и взявшие в руки инструменты, которыми здесь не пользуются уже лет пятьдесят. И, видимо, окунувшись в атмосферу своей молодости, они изредка перекидывались двумя-тремя словечками на бретонском. А может, и это делалось ради удовольствия приезжих? Судить не берусь. Потом на площади перед мэрией местный фольклорный ансамбль исполнил народные танцы, а после обеда ремесленники устроили небольшую ярмарку. И если в церкви преобладало местное население, то на ярмарке было очень много туристов. Это обстоятельство радостно отметила местная газета, посвятившая небольшую статью празднику в Сант-Эварзеке. Самое забавное, что на фотографии, сопровождавшей эту статью, мы увидели и свои довольные физиономии!