Покидая Толедо, придворные короля Филиппа II видели его таким же, как мы сегодня — с XVI века городская панорама практически не изменилась
Клад из Гварразара
В августе 1858 года одна супружеская пара отправилась на кладбище в местечке Гварразар неподалеку от Толедо. Накануне была сильная гроза, и некоторые могилы подмыло. Заглянув под замшелую плиту, любопытные Мария и Франсиско обнаружили нишу с коронами, золотыми крестами и церковной утварью. Ночью супруги потихоньку перетаскали что могли в дом, стараясь остаться незамеченными. Однако их сосед Доминго проследил за ними и сам не упустил удачу — он отыскал еще одну могилу с драгоценностями и тоже спрятал их у себя. Счастливчики начали потихоньку сбывать найденное добро, предварительно «расчленяя» крупные предметы. Так бы сокровище и разошлось, если бы не толедский ювелир по имени Хосе Наварро. Он опознал в кусках золота, украшенных сапфирами и жемчугами, вотивные короны, которые набожные вестготские короли приносили в дар толедским церквям. Ювелир скупил все что мог и передал правительству, «желая, чтобы сокровищами владела нация, но за соответствующую компенсацию нынешнему владельцу». Кладбище Гварразара перекопали вдоль и поперек (на этот раз уже официальные кладоискатели), но ничего, кроме руин небольшой вестготской церкви, больше не нашли.
Значительная часть распроданных легкомысленными супругами и их соседом драгоценностей ушла через границу, во Францию , и попала в парижский музей Клюни. Все, что удалось спасти испанцам, хранится в Мадриде — в Археологическом музее и королевской Оружейной палате. Гварразарский клад признан самой крупной и яркой коллекцией прикладного искусства вестготов.
Толедскому музею вестготского искусства, уместившемуся в небольшой церкви Сан Роман, ни одной подлинной короны не досталось. Выставлены только копии (впрочем, отличного качества). В бывшей столице вообще мало что осталось от вестготов: часть городской стены, возведенной королем Вамбой, разрозненные колонны, капители и фризы, остатки фундаментов. Зато Толедо получил от бывших хозяев наследство другого рода. Во-первых, громкое имя, которое при них впервые зазвучало на весь мир, когда король Атанагильд сделал своей столицей в 576 году неприметный, но удобно расположенный Толетум. Во-вторых, статус церковной метрополии: с 610 года и по сей день Толедо — место пребывания высшего духовного начальства страны. Так что городу грех жаловаться.
И все же настоятель Толедского собора долго сетует, понизив голос до шепота: «Мы боимся проводить ремонтные работы внутри храма. В Толедо только копни — непременно «вылезет» какой-нибудь готский фундамент. И тогда все — Министерство культуры тут же лапу наложит. Им все равно где копать, хоть под алтарем. А у нас паства». Опасения падре понятны и рядовым горожанам. Более того, случайно обнаружив в саду каменную кладку, несознательные граждане часто засыпают ее обратно, и рот на замок. Не дай бог археологическая ценность — выселят из родного дома!
Впрочем, прежде чем закопать опасную находку, толедцы ее внимательно исследуют — а вдруг клад…
Последние из мосарабов
«Истинные сокровища Провидение само сохраняет для нас, — продолжает аббат кафедрального собора отец Хуан. — Этот храм посвящен Деве Марии, и даже иноверцы, разрушив его, не посмели осквернить след Богородицы». В приделе Нисхождения за решеткой из толстых металлических прутьев хранится кусок мрамора в форме куба. На кафельной табличке рядом — надпись: «Дотроньтесь до камня и скажите с великим благоговением: да будет почитаемо то место, которого коснулась нога Пресвятой Богородицы». Считается, что Богоматерь ступила на этот камень в 666 году, чтобы возложить на архиепископа толедского Ильдефонса (посмертно канонизирован) ризу. Ислам также признает Деву Марию (Марьям) великой праведницей. Поэтому, войдя в город и устроив в соборе мечеть, мавры не тронули святыню, а, напротив, как и требует «инструкция», всячески ее почитали.
«И вообще, единственное сокровище для христианина — в его душе, это его вера в Господа нашего, Иисуса . — Падре привычно берет ноту проповеди, но вдруг, прервавшись, строго на меня смотрит. — Ты, между прочим, крещеная, дочь моя? — Успокоившись на этот счет, он возвращается к прерванной речи: — И эта вера спасла христиан Испании, когда она была захвачена чужеземцами. Мавры могли разрушать церкви, но они не сломили христианский дух. И лучший пример этому — наши мосарабы».