В тот же день мы с Яцеком поднялись вверх по Каруасанте. И там-то, у ее истока, поняли, в чем заключалась ошибка американцев. Оказалось, что русло Каруасанты. как таковое, начинается не на склоне или вершине, а много ниже, — в долине, куда оно поворачивает, сделав крутой изгиб...
В лагерь спустились поздно вечером. На следующий день взялись за Апачету. И вскоре выяснили, что она длиннее Каруасанты. Когда же мы измерили объем воды в обоих ручьях, то установили, что в месте слияния ее расход в Каруасанте составляет 80 метров в секунду, а в Апачете — около пятисот... К тому же русло у Апачеты было наиболее ярко выражено с геоморфологической точки зрения.
Потом мы исследовали еще два истока — Какансу и Силанку. И тут же исключили их из списка «претендентов»... Словом, Ашчета больше других отвечала понятию «истинный исток».
— И потому ты со всей ответственностью утверждаешь, что вант экспедиция увенчалась настоящим географическим открытием? Или, может, вы лишь внесли существенную поправку в то, что до вас открыли другие?
— Честно сказать, такие понятия, как «открытие»... «уточнение», тем более в наши дни, субъективны и условны. Притом настолько, что, если, скажем, лет через двадцать в это же самое место придет кто-нибудь другой, он вполне сможет обнаружить что-то необычное.
— И все же откуда такая уверенность?
— Просто у нас был совершенно другой — качественно новый уровень исследований. Взять хотя бы то, что мы работали со спутниковым навигатором. За считанные мгновения он выдает координаты конкретной точки с точностью до секунд, а высоту над уровнем моря — до метра. И это — не считая традиционных приборов, таких, как, например, «ГР-35» — гидрологического регистратора, с помощью которого определяется скорость потока, или обыкновенных рулетки и метра — для измерения площади сечения потока... Потом, московская фирма «Эконикс» предоставила в наше распоряжение так называемый «универсальный чемоданчик» — прибор для измерения химического состава и электропроводности воды, и много другого... Кстати, данные, которые мы получили, сейчас обрабатываются в Институте географии РАН. Надеюсь, скоро они будут опубликованы.
— А что еще вы собираетесь, скажем так, обнародовать?
— Ну, конечно же, результаты исследований в комплексе. Потом выступим с докладом в Русском Географическом обществе.
— И оно, соответственно, вынесет «приговор» — достойны ли ваши изыскания того, чтобы их внести в историю географических открытий?
— Ну, в общем, да...
Прерывая нашу беседу на этой, неопределенно прозвучавшей ноте, замечу, что географические открытия, к сожалению, нигде четко не фиксируются. Нет такой международной организации, которая вынесла бы вердикт: да, это, мол, открытие, и отныне надо внести поправки во все географические справочники. Так что в наше, казалось бы, перенасыщенное сверх меры информацией время далеко не всякий узнает, что где-то в мире нет-нет да и случается необыкновенное.
Директор Института географии РАН академик Владимир Котляков обратился к участникам экспедиции с такими словами:
«Вопреки распространенным представлениям времена серьезных географических открытий еще не минули. Немало белых пятен и спорных вопросов в географической науке волнуют современных исследователей...
Успешно завершившаяся экспедиция «Исток Амазонки-96» внесла большой вклад в историю географии нашей планеты». Мнение уважаемого академика разделяет и профессор географического факультета МГУ Андрей Лукашов. В настоящее время возглавляемая им научная группа проводит полный систематический анализ результатов экспедиции в один из затерянных уголков Земли. Туда, где среди громадных изломов перуанских Анд, берет начало неприметный ручеек Апачета — вероятный исток величайшей из рек мира, о чем коренные жители тех диких мест, индейцы кечуа, и не подозревают.
Беседу вел Игорь Алчеев
Страны и народы: Второй Рим 2000 года
Как спасти Рим, Флоренцию, Милан, Венецию и Неаполь от людского наводнения на Рождество Христово и Новый 2000 год? Ведь только в Вечном городе ожидается примерно 36 миллионов паломников, туристов и просто желающих провести первые дни третьего тысячелетия в Риме.
Множество старинных городков в черте римской провинции и области Лацио готовы взять на себя часть нагрузки, но им не выдержать более 6-8 миллионов человек. Необходим более вместительный географический и природный резервуар, способный не только вобрать в себя огромную людскую массу, но и удовлетворить по самым высоким меркам ее рождественские требования и праздничные запросы. И такое заповедное пространство найдено — область Абруццо (площадь примерно 10 тысяч кв. км, население — более 1 миллиона человек). Главные ее города: Акуила, Терамо, Пескара, Кьети и сотни небольших уютных селений, расположенных в одном-двух часах езды от Рима, с которым их связывают скоростные автострады и железная дорога; есть и большой порт, и аэродром в Пескаре.
Еще не став «вторым» Римом 2000 года, область уже снискала самые красочные эпитеты. Хотя их она, безусловно, заслуживала и раньше. Автор этих эпитетов — художник и скульптор, создатель удивительных керамических изделий Винченцо Ди Джозаффатте. Он присвоил пляжам и просторам Адриатики, высокогорному снежному массиву в Гран-Сассо д'Италия (2914 м) в самой широкой части Апеннин, альпийским лугам и знаменитому заповеднику с пейзажами средней полосы, куда ежегодно приезжают около пяти миллионов охотников (любимое занятие — после футбола — итальянцев, готовых потратить на среднее обмундирование и ружье -8-10 миллионов лир), славное звание — «Планета Белого, Зеленого и Голубого Цветов». Когда я спросил маэстро Винченцо, как и почему возникло это название, он ответил: «Три цвета Абруццо привнесла сама Природа, а слово «планета» — из Космоса, который оказывает особое влияние на психологию местных жителей, поселившихся рядом со «звездами» — Римом, Флорениией. Неаполем».
Цивилизация «планеты» Абруццо, по словам маэстро Винченцо, — молодая, насчитывает каких-нибудь 1000-1200 лет (не будем спорить с археологами, которые нашли здесь первые стоянки человека времен палеолита и неолита, захоронения этрусков) и не может сравниться с греческими акрополями Пестума (всего в 250 километрах) и седыми холмами Рима (примерно в 110 километрах). В Абруццо и сейчас все развивается тихо и скромно (поверим печати): без громких скандалов, без автоматных очередей мафиози, дерзких ограблений банков и магазинов (не потому ли многие известные фирмы охотно открывают здесь филиалы?) Даже бравые карабинеры разгуливают по улицам городов не героическими группами в красивой черной форме с белыми портупеями, а в одиночку или парами, в штатской одежде.
— Даже они, — улыбается Винченцо, — желали бы походить на модных местных парней, которые настолько привыкли быть «провинциалами», что покупают костюмы только у самых модных кутюрье. Эта традиция в Абруццо сложилась исторически, и сейчас в Акуиле и Терамо галстуки предпочитают от «Валентине», пальто — от «Армани», плащи — от «Ферре»...
— Я бы сказал, однообразная, скучная в социальном плане «планета», — продолжает Винченцо. Он, как и все абруццезцы — так, на итальянский лад, называются жители Абруццо — говорит с особым акцентом и в особой манере, как будто все приземляет, делает более обыденным, непривлекательным, а на деле — весь расчет на обратный эффект.
— Нет, у нас в Абруццо, пожалуй, и не было острых классовых битв. Не было полярного размежевания на богатых и бедных. Нет мужественного пролетариата, готового срочно объединяться с пролетариями всех стран, как нет и обездоленного крестьянства, требующего земли и хлеба. Никаких гладиаторских зрелищ — и так столетиями. Засел прочно и надежно мирный обыватель, зажиточный и достаточно образованный (самый читающий в Италии). Газет здесь приходится на душу населения вдвое больше, чем в Риме или Флоренции. Живет обыватель в частных домах и просторных квартирах (желал бы сдать лишнюю пару комнат в аффитто — внаем, но некому. Теперь все ждут 2000 года); разъезжает в автомобилях, как и он сам, среднего класса. Если захочет, съездит в воскресенье утром на мессу в собор Святого Петра в Рим или вечером в Миланскую оперу, на ярмарку в Болонью, а то и в Дюссельдорф, Вену, Париж, Лондон. Таковы сегодня запросы среднего абруццезца, но запала теперь новая мечта, непреоборимое желание: на Рождество и Новый 2000 год всем себя показать, и не за границами Абруццо, а у себя дома. Уже сейчас подсчитано: всех будет, где достойно разместить и что показать, хотя тысячелетний возраст «планеты» — всего лишь историческая «шутка» для Италии, страны, которую можно только придумать.