Скачки
Князь Владимир Александрович Меншиков, правнук сподвижника Петра, участвовал в Крымской кампании в чине генерал-лейтенанта, был ранен и ушел в отставку. В 1861 году он и его супруга Леонила, урожденная Гагарина, переехали в Баден и купили у американца Чарльза Астора виллу на Лихтенталлерской аллее. На новом месте князь целиком посвятил себя лошадям. Его вилла находилась в двухстах метрах от клуба жокеев, и тем не менее Меншиков каждое утро запрягал тройку белых рысаков, пугая прохожих, и преодолевал это расстояние на предельной скорости. Однажды его таки остановил полицейский: «Ваше сиятельство, вы превышаете…» Меншиков достал из кармана горсть серебряных рублей и всучил стражу порядка. Тот опешил: «Что вы, князь! Зачем?» — «На всякий случай», — ответил Меншиков. Больше полицейский не приставал. Зато на Лихтенталлерской аллее каждое утро собиралась толпа горожан — поглазеть на «заезды» князя.
Самым близким другом Меншикова был его шурин, князь Николай Николаевич Гагарин, большой любитель кузнечного дела и также страстный «лошадник». Именно князья Владимир Меншиков и Николай Гагарин под высочайшим покровительством императора Вильгельма I основали в 1872 году «Международный клуб», который и по сей день устраивает в Иффецхайме под Баден-Баденом знаменитые на весь мир лошадиные скачки.
Здесь в 1858 году впервые прошел конноспортивный праздник, на котором присутствовала вся европейская аристократическая элита. После войны 1870—1872 годов скачкам угрожал запрет — после закрытия игорного дома в 1872-м не стало источника их финансирования. Но этому помешало учреждение «Международного клуба скачек». Согласно уставу, который с тех пор не менялся, количество членов клуба ограничивается 120 участниками. Возглавляет его Президент — барон Хартманн фон Рихтхофен.
Скачки проходят ежегодно с конца мая по начало июня («Весенняя встреча») и с конца августа по начало сентября («Большая неделя»), собирая до 180 тысяч гостей. На обеих скачках в течение 12 дней выдаются призы и премии на общую сумму около 8 млн. марок. По интенсивности соревнований Баден-Баден является ведущим среди всех ипподромов мира. Тотализатор ежегодно суммирует ставки на 45 млн. марок, из которых около 34 миллионов выплачиваются как выигрыши непосредственно публике. За всю историю скачек в Германии в Баден-Бадене был выплачен самый крупный выигрыш: в тройном зачете (первые три лошади в правильном порядке) при ставке DM 2,50 выигрыш составил DM 126 639,00, что равняется рекордной квоте 506 556 : 10.
После запрещения азартных игр во Франции при Луи-Филиппе мсье Жак Беназе открыл в Баден-Бадене игорный дом, которому не было равных по великолепию. Его здание, построенное к 1824 году по проекту архитектора Фридриха Вайнбреннера, добавило городу еще один титул — «город миллионеров», и стало его визитной карточкой. Вся европейская знать приезжала в Баден словно бы для того, чтобы расшатать себе нервы за игорным столом, поправить их минеральной водой и уехать — с чистым телом, обновленным организмом и… пустым кошельком. «La Maison de Conversation стал местом встречи всех гостей Баден-Бадена, — писала местная газета «Badeblatt». — За исключением часов сна они почти все свое время проводят в курзале или вблизи него». Рядом с курзалом рос каштан, который окрестили «русским деревом», ибо возле него, как писал И.С. Тургенев в романе «Дым», «обычным порядком собирались наши любезные соотечественники и соотечественницы».
Тургенев, пожалуй, красочнее всех описал баденское общество. Хотя из русских писателей он был не первым, кто познакомился с «летней столицей Европы». Еще в 1827-м в Баден-Бадене по дороге в Париж останавливался В.А. Жуковский, прибывший сюда для «составления библиотеки и учебной программы» для своего подопечного Великого князя Александра Николаевича, будущего императора Александра II. «Баден-Баден — райский уголок», — отметил Василий Андреевич. В 1848 году чета Жуковских избрала Баден для постоянного жительства — здешний климат благотворно влиял на здоровье жены поэта. Здесь Жуковский занялся делом всей жизни — переводом «Одиссеи». В Бадене прошли и его последние дни. Он умер в 1852-м в «Palais Kleinmann» (дворец Клеймана), что на Sophienstrasse. На другой стороне этой улицы, в отеле «Hollandischer Hof», жил Гоголь. И хотя в Бадене задерживаться надолго он не думал, но, встретив здесь свою «музу» Александру Смирнову, пересмотрел свое отношение к городу. «Хотел здесь остановиться на три дня, но уже три недели
не могу вырваться отсюда, — писал он своей матери в 1836 году. — В Баден-Бадене больных нет. Сюда приезжают, чтобы развлечься».
Именно в Бадене он написал первые главы «Мертвых душ», которые тут же и прочел своим знакомым. Кроме того, он опубликовал в местной газете «Europa» повесть «Тарас Бульба». Гоголь имел большой успех у русской публики — за исключением князя С.С. Гагарина, которому не нравился «бледный нервозный писатель». В Баден-Бадене жили и понемногу творили литератор граф В.А. Соллогуб и поэт князь П.А. Вяземский. Первый не оставил о себе здесь никакой памяти, зато второй зарекомендовал себя как азартный игрок. Говорят, князь Петр Андреевич так увлекся рулеткой, что был отозван с дипломатического поста при баденском дворе в Карлсруэ. И князь, и его супруга окончили свой земной путь в Бадене...
Собственно, с Вяземского начинается череда русских писателей-игроков. Отечественная литература немало этому обязана. Тургенев, например, написал своих «Призраков», вдохновившись фресками «Легенды Шварцвальда», которыми расписан павильон источников (бювет), недалеко от курзала. Поговаривают, что и за «Записки охотника» он взялся после прочтения популярных тогда «Деревенских историй…» баденского автора Бертольда Ауэрбаха. Не говоря о том, что его роман «Дым» насквозь пронизан баденской атмосферой: он начинается описанием курорта, и его финальные сцены разыгрываются в отеле «Europaischer Hof» («Европейский Двор»), где жил сам автор. В этом отеле Тургенев выслушал и первую критику в адрес романа — от Ивана Александровича Гончарова. Гончаров жил там же и пригласил Тургенева на свои именины. «В вашем романе нет ни одного живого штриха, ни одной меткой особенности, — говорил он Ивану Сергеевичу, закусывая заливной стерлядкой. — ...Ничего, напоминающего физиономию, живое лицо: просто по трафарету написанная кучка нигилистов».
Но даже подобная характеристика бледнела в сравнении с тем, что высказал писателю приехавший в Баден Достоевский. Говорят, что на почве романа он разругался с Тургеневым в дым… «Вы утратили все чувства к родине! — кричал он на Тургенева. — Вам надо купить в Париже телескоп, чтобы изредка наводить его на Россию и смотреть, что там происходит!»
Вообще, «господин Достоевский, офицер из Санкт-Петербурга», был в Бадене уже не первый раз. В 1863 году он на несколько дней приезжал сюда в сопровождении «молодой нигилистки» Аполлинарии Сусловой. С Анной же Григорьевной, молодой 20-летней женой, он прибыл сюда 4 года спустя, намереваясь выиграть в Бадене по разработанной им «железной системе» 30 тысяч франков.