Другое сказание говорит, что отец Султана-Епе, напротив, никогда не верил, что его сын способен творить чудеса. Однажды он позвал сына в гости, но тот опоздал. «Что заставило тебя опоздать в гости к отцу?» – сурово спросил он. – «Я спасал корабль рыбаков на море», – ответил Султан-Епе. «Ты спасал корабль? – рассмеялся отец. – Выдумал бы что-нибудь получше!» Тогда сын стянул с плеча лоскут одежды, чтобы отец увидел, что он не лжет: в плоть врезался след корабельного каната. Но отец все равно не верил и не упускал возможности подтрунивать над ним. Однажды на празднике он высмеял сына перед гостями, и тогда Султан-Епе сказал: «Хорошо, я докажу тебе. Но больше ты меня не увидишь». К празднику зарезали барана и съели, после чего остались шкура и кости. Султан-Епе сложил кости в шкуру и сказал: «Кости, встаньте и идите». Кости и шкура опять превратились в животное. Все изумились такому чуду, но после этого Султан-Епе исчез. Стал невидимым.
Конечно, при таком исходе событий могилы святого быть не должно, но по законам легенды она существует, как существуют познанная и непознанная история Мангышлака, бесконечно далекого от современной цивилизации и в то же время пережившего множество других.
Василий Голованов
Загадки истории: Одна «НАДЕЖДА» на двоих
Минувшим летом исполнилось 200 лет с момента начала первого русского кругосветного плавания. История этой экспедиции изобилует «белыми пятнами», неоднозначными событиями и интригующими происшествиями. Поэтому каждая новая находка документов, имеющих к ней отношение, вызывает огромный интерес как у специалистов, так и у любителей отечественной истории. Во время этого исторического плавания разгорелся серьезный конфликт между капитан-лейтенантом Иваном Федоровичем Крузенштерном, командовавшим отрядом кораблей экспедиции – «Надеждой» и «Невой», и камергером Николаем Петровичем Резановым, следовавшим с посольской миссией в Японию. В 2003-м, юбилейном году, в архивах были обнаружены важные материалы, проливающие свет на некоторые обстоятельства плавания. Среди них особого внимания заслуживает путевой дневник старшего офицера судна «Надежда» лейтенанта Макара Ивановича Ратманова.
ПредысторияЧтобы приблизиться к пониманию того, что происходило на борту «Надежды», нужно обратиться к истории замысла и подготовки первой русской кругосветной экспедиции. В 1799 году Крузенштерн направил в военно-морское министерство предложение об организации кругосветного плавания. Необходимость такого предприятия назрела давно. Американские владения России остро нуждались в регулярном и быстром снабжении продуктами, которые до сих пор доставлялись посуху по ужасным дорогам через всю Сибирь в Охотск, где их перегружали на суда и только после этого переправляли в Новый Свет.
Столь же непростым был путь американских меховых товаров на рынки Китая. Все это отнимало колоссальное количество времени и средств. По замыслу Крузенштерна, кругосветная экспедиция должна была доказать возможность и целесообразность подобных плаваний для России. А главное, позволяла вплотную заняться изучением Мирового океана и встать в один ряд с такими морскими державами, как Великобритания, Испания и Франция.
Проект Крузенштерна долгое время оставался без ответа и оказался востребованным лишь тогда, когда со схожим предложением к императору обратилась влиятельная и богатая Российско-американская компания (РАК).
Объективности ради надо сказать, что авторство проекта первой русской кругосветной экспедиции не принадлежит ни Крузенштерну, ни РАК, ни уж тем более Резанову – одному из членов Правления РАК. Это продукт коллективного творчества, в разработке которого принимало участие очень много людей. В том числе не последнюю роль сыграли идеи министра коммерции графа Н.П. Румянцева, исследовательская же программа и некоторые инструкции готовились российской Академией наук.
Летом 1802 года высочайшее одобрение проекта организации экспедиции было наконец получено и подготовка к походу началась. В августе состоялось назначение Крузенштерна начальником кругосветного плавания. Интересно, что поначалу он от него отказался – обстоятельства его личной жизни изменились, он женился «и ожидал скоро именоваться отцом». Позднее Крузенштерн вспоминал, что назначение он принял лишь после разговора с морским министром адмиралом Н.С. Мордвиновым, «объявившем мне, что если я не соглашусь быть сам исполнителем по своему начертанию, то оно будет вовсе оставлено».