Сам Мантль, который познакомился с Сантилли еще два года назад — ему-то первому и принес продюссер копию пленки, нуждаясь в консультации опытного уфолога, — в существовании оператора Мантль не сомневается. Он даже рассказал Хосе Гвихарро о своем телефонном разговоре с Барнеттом. Такой разговор и в самом деле состоялся после того, как Мантль пожаловался Сантилли, что никак не может связаться с оператором. Звонок был из Америки. Но кто может ручаться, что собеседником Мантля был именно неуловимый Джек Барнетт?
Наконец небесный исследователь Кристиан А.Паг получил у Сантилли запись четырехминутного разговора с Барнеттом. На пленке тот, в частности, утверждал, что именно он снимал первый атомный взрыв в Аламогорде. Движимый любопытством, Паг порылся в военных архивах, выяснил имя легендарного оператора (естественно, это был не Барнетт), позвонил ему домой — конечно же, тот и слыхом не слыхивал об аутопсии обитателей НЛО.
После демонстрации фильма по Британскому телевидению Мантль получил посылку — конверт с тремя фотографиями от фирмы «Моргана Продакшнз», на которых было показано, как ретушируют манекены, невероятно похожие на главных героев нашумевшего фильма. Мантль был в растерянности — отыскать «Моргана Продакшнз» ему не удалось. Президент Британской ассоциации изучения НЛО Джон Спенсер провел экспертизу и заключил, что куклы на фото сделаны мастерски, но все же не идентичны инопланетянам из фильма. Мантль обрел уверенность — хотя как можно доверять заключениям такой заинтересованной стороны, как БАИНЛО?
Между прочим, при демонстрации фильма в Марселе не хватало восьмиминутного куска пленки, показанного в Шеффилде и еще одного — десятиминутного, который весной видел итальянский продюсер Маурисио Байате, и куски эти были сняты на натуре, еще до операционной. По признанию Мантля, даже сам Сантилли счел их чересчур подозрительными. Хотя существо, изображенное на этих отрезках кинопленки, — то же, что на кадрах в операционной.
Североамериканские уфологи Стентон Фридмен, Кевин Рандль и Дон Шмитт уверяют, что морфология существа из фильма совершенно не совпадает с той, какую можно реконструировать на основе показаний свидетелей.
В связи с тем, что, судя по документам, вскрытие проводилось в июле, а, по словам Сантилли и Барнетта, — в июне, появилась новая версия: на пленке заснята другая операция, проведенная раньше, в соседней с Розуэллом деревушке Сокорро.
И наконец — курьезный факт, дающий представление о нынешнем отношении свидетелей Розуэлльского дела к своим показаниям.
Едва прогремела сенсация с фильмом, как Макс Литгелл, директор Розуэлльского музея, решил купить участок, где произошло достославное крушение. Если верить словам свидетеля Джима Рэгсдейла, а также сведениям Кевина Рандля и Дона Шмитта, это случилось в тридцати пяти милях к северу от Розуэлла. Увы, хозяин земли отказался ее продавать. Тогда Рэгсдейла вдруг озарило — он запамятовал! На самом деле, крушение имело место в пятидесяти милях к западу! Итак, остался всего один свидетель, пока не изменивший своих показаний, — некий Френк Кауфманн, якобы тоже присутствовавший при падении НЛО. Впрочем, неизвестно, какие еще сюрпризы ожидают сторонников гипотезы о розуэлльской летающей тарелке.
По материалам журнала «Mas alia de ciencia» подготовил Андрей Лазарев
Неведомые тропы: Голос лесного волка
Волчица жила в лесу. В настоящем дремучем лесу, которого многие столетия не касался топор человека. Под огромными осинами, березами, елями дотлевали рухнувшие от старости либо поваленные ураганным ветром деревья, и тут же, тянулись веточки к тех, что народились недавно.
Волчица жила в клетке, вольере. Она была достаточно большой. Внутри вольеры имелся домик — нора. И в окружении леса даже за металлическими прутьями волчица, очевидно, чувствовала себя спокойно. Но какой волк, подумалось мне, останется в клетке, если увидит в ней открытую дверь...
В Федоровское, деревушку, затерявшуюся в лесах Тверской области, я попал в начале зимы. Здесь разместилась главная усадьба Центральнолесного заповедника. Деревянные домики усадьбы стояли чуть в стороне от деревни, тесно прижавшись к охраняемому лесу. Я приехал в эти места, чтобы повидаться с Валентином Сергеевичем Пажетновым, известным специалистом по бурому медведю. О его работах по выращиванию осиротевших медвежат для возвращения их в дальнейшем в природу уже писал наш журнал. Но медвежий защитник пропадал где-то в Москве по неотложным делам, домой собирался не скоро, и я увязался за егерями заповедника, отправился с ними на осмотр владений в охранной зоне.
Снег укрыл землю, принарядил ели в оголенных березняках, но мороз по-настоящему еще не ударил, и в болотах предательски чернела вода. Отмахав километров пятнадцать по пустынным лесовозным дорогам, обойдя несколько брошенных изб и небольшую деревеньку, мы наткнулись на недавний медвежий след — мишке тоже, вероятно, не хотелось вязнуть в болотной жиже. Не теряя его следа, мы прошли по дороге еще пару километров, пока не оказались на тропе, сбитой из досок. Она помогла нам, не замочив ног, пересечь болото, подойти к неширокой речке, петляющей по кромке леса. Через нее был перекинут ажурный мосток, а далее на берегу красовалась аккуратненькая избушка — кордон Барсучиха, где егери намеревались провести несколько дней. Здесь я впервые и услышал о волчице, живущей в заповеднике.
За годы путешествия по стране мне не раз приходилось жить на кордонах. Избы здесь чаще всего сооружались без особых затей: лишь бы крыша была, печь хорошо горела да нары имелись для спанья. Тут уж не до чистоты и удобств. На кордоне Барсучиха, в отличие от всех виденных мной ранее, было все иначе. В светлой избушке — порядок и чистота, на улице обеденные столы, кухня с газовой плитой, рядом дровяник с поленьями березовых дров и еще — просторная банька с душем.
Когда-то, в давние времена, леса Тверской губернии были избранными местами охоты для столичной знати. За немалые деньги сюда доставляли фабрикантов, купцов, известных писателей и князей поохотиться на медведя в зимней берлоге. Либо осенью, на овсах, когда медведи отъедаются перед берлогой. Листая старинные охотничьи журналы тех времен, я наткнулся и на такие размышления, что вот-де в будущем пролягут по лесам железные дороги, масса простых охотников смогут приезжать сюда, и крупный зверь пропадет, его совсем истребят. Однако так не случилось.
В наше время в северо-восточной части Валдайской возвышенности был создан Центральнолесной заповедник. Из небольших лесных деревушек люди поразъехались в большие города, и в результате теперь, как и в старину, здесь бродят по лесам лоси, кабаны и бурые медведи. А как только наша жизнь повернулась, возвратились из прошлого и платные охоты.
На кордоне Барсучиха уже побывало несколько иностранных гостей, которые теперь приезжают в Россию, чтобы поохотиться на тетеревов и глухарей. Охота, уверяли егери, регламентирована, вреда популяции не наносит, а им, работникам заповедника, помогает выживать в нелегких нынешних условиях.
А еще, припомнили егери, приезжают к ним туристы экологи из Международного фонда покровительства животным. Трофеи им не нужны, лишь бы посмотреть на зверя. Осенью приезжали шотландцы. Ходили на поля, засеянные овсом. Все им было интересно. Надеялись посмотреть, как кормятся медведи на овсах, но увидели стадо кабанов и тем остались довольны. Радовались встрече с совой, пролетевшему неподалеку большому ястребу-тетеревятнику, но самое большое впечатление, как признавались потом, произвел на них вой волчьей семьи, услышанный как-то под вечер.
В Шотландии нет волков. Последний волк, как писал в своей монографии Л.П.Сабанеев, известный охотовед прошлого столетия, был уничтожен в 1680 году. Сабанеев ставил Шотландию, как, впрочем, и остальные страны Европы, в пример, призывая всеми способами изводить в России «волчью напасть». Волки, доказывал в своих трудах Сабанеев, быстро наращивают численность в тяжелые для страны времена в период войн, разрухи, различных реформ, причиняя огромный вред хозяйству. Следует признать, что предсказания его не раз за прошедшее столетие подтверждались. Однако волк по-прежнему в России живет, и даже были времена, когда возникали кампании в его защиту. Да, было такое. Теперь говорят, что ошибались. Но в мире все равно остается немало людей, которые не хотели бы желать исчезновения этого умного и хитрого зверя.