Лев над щитом — национальный символ Нидерландов — олицетворяет исторические и современные связи Арубы с метрополией, а его красный цвет — силу и великодушие. Обрамляющие щит лавровые ветви — символ мира, дружбы и успеха.
Флаг Арубы был принят значительно позже, в 1976 году, через два года после победы на выборах в тогдашний островной совет сепаратистской партии Избирательное движение народа, которая в дальнейшем привела Арубу к самостоятельному статусу. Светло-синий цвет полотнища означает небо, а также надежду и веру. Четырехконечная звезда — остров среди моря, населенный людьми со всех четырех сторон света, составляющими единое целое и дружелюбно настроенными ко всему внешнему миру. Четыре конца звезды — четыре главных языка, употребляемых на острове: креольский язык папьяменто, голландский, испанский и английский. Красный цвет звезды символизируют прошлое Арубы — живших здесь когда-то индейцев араваков и развитое ранее гончарное ремесло и производство пурпурной краски. Белая кайма вокруг звезды — песчаные пляжи, окружающие остров. Желтые полосы, пересекающие флаг, означают экономические и природные богатства острова и символизируют: верхняя — солнце и туризм, а нижняя — выращивание алоэ и развитую в прошлом добычу золота и фосфатов. Полосы также символизируют отделение Арубы от остальных островов Нидерландских Антил, ее особый статус (а ранее обозначали стремление к нему). При этом подчеркивается, что это не означает изоляции острова от других стран и народов.
На выбор цветов территориального флага повлияли и цвета флагов политических партий Арубы. Желтый цвет в сочетании с красным взяты с флага правящей партии Избирательное движение народа, где на желтом полотнище изображена красная карта острова с взлетающей с него красной птицей свободы. Красный цвет — это также партийный цвет Патриотической партии Арубы, правившей на острове до 1974 года. Вместе с тем сочетание синего, белого и красного цветов, характерное для нидерландского флага, подчеркивает принадлежность Арубы к Королевству Нидерланды и ее тесные связи с метрополией.
Интересно, что главным национальным праздником Арубы провозглашено 18 марта — День флага. Именно в этот день в 1976 году он был впервые торжественно поднят в присутствии тысяч островитян на стадионе королевы Вильгель-мины в столице Арубы Ораньестаде.
Гербы и печати:
1. Герб Пуэрто-Рико 1901-1905 г.г.
2. Государственный герб Содружества Пуэрто-Рико.
3. Печать Пуэрто-Рико.
4. Герб Федерации Нидерландских Антил.
5. Герб острова Кюрасао.
6. Герб острова Бонайре.
7. Герб острова Саба.
8. Герб острова Сен-Мартен.
9. Герб самоуправляющейся территории Аруба.
Флаги:
1. Флаг Пуэрто-Рико 1546 года.
2. Флаг Республики Пуэрто-Рико 1868 года.
3. Государственный и национальный флаг Содружества Пуэрто-Рико.
4. Колониальный флаг Датской Вест-Индии.
5. Флаг Датской Вест-Индской компании 1848 - 1863 годов (при короле Фредерике VII).
6. Флаг Федерации Нидерландских Антил.
7. Колониальный флаг территории Виргинские острова Соединенных Штатов.
8. Флаг острова Кюрасао.
9. Флаг острова Бонайре.
10. Флаг острова Саба.
11. Флаг острова Сен-Мартен.
12. Флаг самоуправляющейся территории Аруба.
Дело вкуса: Не ешьте, дамы, эскимо
Призыв, содержащийся в нашем заголовке, не следует понимать буквально — в смысле бойкота этого вкусного и питательного молочного изделия. Ни к какому бойкоту мы читательниц не призываем. С одним исключением: женщинам свободолюбивого Вьетнама, (а также, очевидно, других стран Юго-Восточной Азии) надлежит поедать эту разновидность мороженого в одиночку, лучше всего в надежно запертой комнате. Говорю об этом на основании собственного опыта.
Опыт вообще дает нам большую, если не большую часть знаний, причем, что интересно, приобретаем мы его зачастую именно тогда, когда не ищем. И полученный неожиданно — иной раз в виде плюхи, — он впечатывается немедленно и прочно, Кстати, не потому ли книжный опыт усваивается труднее? Ведь мы лезем в книги за ним специально.
Так уж получилось, что изрядную часть своих сведений о быте и обычаях народов Юго-Восточной Азии я почерпнул, не отрываясь от постоянного места жительства, в процессе длительного дружеского общения с видным вьетнамским ученым Ле Суан Ту. Тогда он еще был студентом-отличником. Именно с ним я принял участие во многих вьетнамских торжествах и праздниках, благодаря ему узнал, что в детстве у человека одно имя, а во взрослом состоянии — другое, и самостоятельно понял, что не стоит спрашивать у вьетнамца, сколько ему лет, ибо ему их столько, сколько нужно в данный момент.
Какой ученый автор занялся бы изучением способов пребывания несовершеннолетних вьетнамцев в углу? Но, как-то зайдя к своей знакомой г-же Аи, я увидел ее маленькую дочь носом в углу, однако — сидящей на стуле. Вьетнамчат наказывают именно так. Что ни говорите, а реальная картина жизни из таких мелочей-то и состоит.
Не помню уже, по какому случаю я был приглашен к Ту, но общество должно было собраться большое. С пустыми руками идти было неудобно, однако зная непьющесть вьетнамцев, наполнить свои руки бутылкой я не решился. Оглядываясь по сторонам у станции метро, я вдруг увидел лоток с бананами, а рядом — очень небольшую очередь. Это было неожиданным везением, поскольку в те времена бананы были дефицитом. Кроме того, я полагал, что в качестве подарка они подойдут как ничто другое: южные люди вьетнамцы, по моему мнению, должны были тосковать по бананам. Так оно, наверное, и было.
Итак, с желтеющей гроздью бананов в руках я нажал кнопку звонка и почти сразу очутился в суматошной атмосфере вьетнамского предпразднества. Картина была привычная: к назначенному часу ничего еще не готово (как говаривал Ту, «главная черта вьетнамского народа — не точность, а героизм»), кухня полна людей, сидящих на корточках над расстеленными газетами и быстро чистящих овощи. Стоял отчаянный шум, ибо говорили все и сразу. Мне показалось, что мое приношение вызвало оживление, которое я отнес на счет приятных ассоциаций с тропической родиной. Несколько бананов тут же споро нарезали для готовки, оставшиеся же три я решил преподнести трем дамам: Бить, Ны и Красному Облаку (так переводилось ее имя).
К моему удивлению, дамы слегка покраснели, а молодые люди оживленно загалдели, отчего дамы покраснели еще больше и тут же сломали бананы.
— Нам не надо! — воскликнул я. — На всех все равно не хватит. Это только вам. — Я был уверен, что женщины хотят оделить бананами всех.
Мое замечание вызвало еще большее оживление мужской части, а Бить, Ны и Красное Облако выскочили с кухни в комнату, и оттуда долго еще слышалось их щебетание и хихикание. Ту выманил меня в коридор:
— Значит, так, — сказал он, понизив голос, — ты не обижайся, но у нас женщине считается неприличным взять в рот целый банан. Его надо сломать. Понял?
— Но почему? — удивился я, — зачем его ломать?
— Зачем-зачем, — передразнил меня Ту, — у нас считают, что банан похож на...
...И он сказал на что. Представив себе хороший банан, я понял, что так могут считать не только они. А мы не сравнивали только потому, что сравнивать было не с чем: бананов в нашей жизни почти не было.