Весть о том, что Додо Сушкова выходит за графа Андрея Ростопчина, сына отличившегося в 1812 году градоначальника, удивила всю Москву. Никаких привязанностей между молодыми людьми не замечали. К тому же все знали, что совсем недавно молодой граф собирался жениться на другой девушке, но свадьбе воспротивилась его мать, Екатерина Петровна.
Графиня Ростопчина, будущая свекровь Додо, всем хорошо известна по знаменитому портрету Ореста Кипренского: его гениальная кисть очень четко направляет внимание зрителей на внутреннее состояние модели. В глазах Ростопчиной, словно завороженной некой сверхъестественной силой, прочитывается глубокий душевный надлом. Она как будто смотрит в бездну, ужасается и все-таки тянется к ней.
Кипренский обнажил трагедию знаменитого и несчастного семейства. Графиня-мать тайно перешла в католичество. Когда все открылось, ее муж, бывший градоначальник, тяжело переживал беду, несомненно, приблизившую его кончину. Дом Ростопчиных, по воспоминаниям современников, производил гнетущее впечатление: всюду, как летучие мыши, шныряли ксендзы в черных сутанах. Они буквально свили здесь себе гнездо. Под влиянием хозяйки дома, теперь уже рьяной католички, оказались и некоторые домочадцы. Андрей же Ростопчин хоть и старался держаться вдали от фанатичной матушки, имел также немало странностей. Он напоминал окружающим своего отца, которого императрица Екатерина II называла «бешеным Федькой».
Говорили, что мать-графиня, возможно, исходя из какихто собственных соображений, старалась расстроить и этот брак сына. Перед свадьбой она посвятила мадемуазель Сушкову в подробности его безалаберной жизни и советовала ей отказаться от этого союза. Характеристика, пожалуй, была односторонней. Андрей Федорович обладал веселым характером, злости за ним не замечали, но вспыльчивости и сумасбродства ему было не занимать. Собственно, для Додо ничто из этого не являлось открытием. На ее глазах жених изломал в крошево колоссальной стоимости серьги, предназначавшиеся им в подарок невесте. Причиной оказалось то, что, по мнению графа Андрея, они не произвели на нее должного впечатления. И это лишь частность из целой цепочки настораживающих, казалось бы, фактов.
Совершенно ясно, что молодой девушке, выросшей в патриархальной православной, благочестивой обстановке, предстояло встретиться с совершенно чуждым миром. Среди ошеломленных известием о предстоящей свадьбе была и кузина Додо, получившая от нее горькое и отчаянное письмо буквально накануне венчания. В нем невеста признавалась в давней страстной любви к тому, кто был воспет ею в «Талисмане».
Этот человек невидимкою прошел через всю жизнь поэтессы. Ее любовь оказалась безответной? Или союз двух сердец не имел шансов свершиться? Кто был избранником Додо? На эти вопросы нет и, наверное, уже не найдется ответа. Можно лишь предположить, что предстоящая свадьба была попыткой поставить крест на прошлом и увлечь себя другой жизнью, превратившись в графиню Ростопчину – богатую, знатную, окруженную поклонением.
Свадьба состоялась 28 мая 1833 года. И ее муза будто онемела – ни слова о событии, столь значимом в жизни женщины. И лишь многим позднее Ростопчина обмолвится о той весне, «весне без соловья, весне без вдохновенья». Устами своей героини она скажет грустную правду: «Она вошла в мужнин дом без заблуждений… но с твердой, благородной самоуверенностью, с намерением верно и свято исполнять свои обязанности – уже не мечтая о любви, слишком невозможной, но готовая подарить мужу прямую и высокую дружбу».
Три года Ростопчину не видели ни в Москве, ни в Петербурге: она не появлялась в свете. До редакторов литературных журналов доходили лишь ее письма с текстами новых стихов. Многие из них ходили в списках. Без суеты, медленно, но верно Ростопчина завоевывала известность и среди обыкновенных любителей изящной словесности, и среди известных ценителей.
В 1834 году И.В. Киреевский, литературный критик и публицист, в статье «О русских писательницах» сказал о ней как «об одном из самых блестящих украшений нашего общества, о поэте, имя которой, несмотря на решительный талант, еще неизвестно в нашей литературе». Он предлагал читателям узнать в последних творениях Ростопчиной, так надолго исчезнувшей из виду, того загадочного автора «Талисмана», который некогда «изящно» взволновал любителей поэзии.