Для швейцарцев «чудо-богатыри» и сегодня остаются освободителями от французских захватчиков, покусившихся на их государственность. Удивительно ли, что во многих местах, и в первую очередь в районе Сен-Готарда, бережно сохраняют реликвии, связанные со швейцарским походом Суворова? Вместе с Эдуардом Александровичем мы рассматриваем старинные картины, гравюры, оружие и амуницию двухвековой давности в Музее Сен-Готарда, где он явно свой человек. Потом, во время импровизированной экскурсии он покажет старинное здание приюта для путников, где российский полководец, радушно встреченный хозяевами — монахами-капуцинами, в знак признательности отслужил молебен. Подведет к нависшей над обрывом каменной часовне, возведенной над скальной расселиной, куда опускали тела павших россиян. «Нет, я непременно буду требовать, чтобы власти установили на шоссе более заметный указатель перед поворотом к памятнику Суворову!», — уже не в первый раз восклицает Эдуард Александрович.
Все имеющее отношение к имени полководца для него чрезвычайно дорого. Он подчеркивает, что это как бы передалось ему по наследству: его знаменитый дед генерал Николай Епанчин, директор Пажеского корпуса (на основе которого впоследствии было создано Суворовское училище), входил в комиссию по увековечению памяти великого полководца, участвовал в постройке и создании экспозиции Суворовского музея в Санкт-Петербурге. Благодаря энергии барона Фальц-Фейна у Чертова моста маршировали современные суворовцы — юные военные музыканты. Он передал в дар второму по размеру городу Лихтенштейна Бальцерсу изящную мемориальную доску с портретом и фамильным гербом Суворова, который останавливался здесь во время похода. Он «пробил» выпуск в Лихтенштейне марки с портретом Александра Васильевича. Барон преподносит каждому из нас эту марку вместе с книгой Г.Драгунова «Чертов мост. По следам Суворова в Швейцарии», в финансировании издания которой он принял участие. Тщательно выводит на обороте титула: «Владимиру, на память. Барон Э.Фальц-Фейн». И оттискивает свою фамильную печатку.
Все, что связано с семьей, его предками, для него свято так же, как все, что связано с Россией, ее героическими страницами. Он не без гордости вспоминает, что сумел исполнить волю своего покойного деда. «Когда в 1941 году вдали от родины, в Ницце, умирал мой дед, генерал от инфантерии Николай Епанчин, — рассказывает барон, — он передал мне свои мемуары, наказав: «Эта рукопись теперь твоя, сохрани ее. Когда кончится власть большевиков и Россия снова станет Россией, верни ее на родину и опубликуй...» Теперь российский читатель получил возможность познакомиться с воспоминаниями боевого генерала и вдумчивого аналитика, участника последней русско-турецкой и первой мировой войн. Книга «На службе трех императоров» — это интереснейшие наблюдения и размышления об эпохе Александра II, Александра III и Николая II, а также рассказ о жизни первой волны русской эмиграции. Есть в ней строки, посвященные сегодняшнему нашему собеседнику, приносившему деду «большое утешение»: «Внук усердно работает, состоя представителем французского журнала «I'Autо» в Германии, и живет в Берлине; работает много, но получает мало, вследствие большой разницы цены франка и марки. Получая содержание франками, внук имеет марок мало, ибо за каждые 15 франков он получает только одну марку, а жизнь в Берлине дорогая. Несмотря на такие условия, он работает не покладая рук; он состоит подданным княжества Лихтенштейн, что избавляет его от прелестей хитлериады». Еще и еще раз генерал отмечает «доброе сердце» и «работоспособность» внука-журналиста.
Фальц-Фейн рассказывает о своей одиссее. Его семья (обрусевшие немцы Фальц-Фейны по отцу и представители одной из древнейших дворянских фамилий по матери — Епанчины) была знакома с князем Лихтенштейна, пребывавшем в Санкт-Петербурге в качестве австрийского посланника. Благодаря ему Эдуард Александрович в очень юном возрасте, в годы революционной смуты, по просьбе своей матери получил лихтенштейнское гражданство. На Западе он оказался вместе с родителями в 7-летнем возрасте. Отец вскоре скончался, состояния никакого юноше не досталось, и пробиваться ему пришлось самому.
В 1934 году окончил агрономический факультет в Ницце, однако сразу стал работать репортером и фотографом. И продолжил карьеру профессионального вело-и автогонщика: еще студентом, в 1932 году, он стал чемпионом Франции по велоспорту. Его материалы и фото стали появляться в крупнейшей французской спортивной газете «Экип». В качестве ее специального корреспондента освещал Олимпийские игры 1936 года в Берлине. «Ложа прессы располагалась неподалеку от правительственных мест, и мне было прекрасно видно, как бесновался Гитлер, когда раз за разом побеждал американский легкоатлет-негр», — вспоминает Эдуард Александрович те дни.
За две недели до начала второй мировой войны вернулся во Францию, а после ее окончания обосновался в Лихтенштейне — он ведь был не только гражданином княжества, но и получил из рук князя титул барона. Поначалу продолжал заниматься фоторепортерским делом, зарабатывал на жизнь своей «лейкой». Оценив его трудолюбие и предприимчивость, князь одолжил ему 50 тысяч долларов, что позволило Фальц-Фейну заняться организацией туризма в этом крохотном (территория — 157 кв. км, нынешнее население не превышает 30 тысяч) государстве.
Весьма прибыльным делом оказался магазин сувениров. Кто из приезжих мог бы устоять перед приобретением такой экзотики, как значок, открытка, пивная кружка, ложка или вышивка с магической надписью «Лихтенштейн»? Возникла другая проблема: как превратить туристический ручеек, текущий через княжество, в поток. Барону это обошлось в 10 тысяч долларов. Именно столько он выложил фирмам — организаторам автобусных экскурсионных поездок по семи европейским странам за то, что их автобусы станут заезжать в столицу княжества — Вадуц, причем делать часовую остановку рядом с его магазином сувениров. Он предложил этим фирмам и рекламу: «За те же деньги вы можете посетить не семь, а восемь стран!» Работал день и ночь и уже через год смог вернуть князю свой долг...
Существенную часть доходов он тратил на приобретение культурных ценностей, которые преподносил России. Приобретал их на аукционах, а порой и в результате многолетних полудетективных розысков — у частных лиц и коллекционеров. Он рассказывает, как ему удалось узнать о существовании очередной материальной частицы российской истории — огромного ковра, подаренного шахом персидским российскому государю к 300-летию Дома Романовых и впоследствии вывезенного из России. Ему удалось за 30 тысяч долларов стать его владельцем — чтобы тут же презентовать реликвию. Теперь исторический ковер украшает дворец в Ливадии. Барон разыскал портрет Екатерины Великой, приобрел и реставрировал его, чтобы также преподнести России. В списке даров свыше восьми десятков «позиций» — ценнейшие картины, скульптуры, другие реликвии...
Важнейшая его акция в этом плане — организация передачи знаменитого «Архива Соколова» — следственных документов по делу об убийстве царской семьи в Екатеринбурге. «Когда мы встречались здесь с премьером Черномырдиным, — говорит барон, — я снова напомнил ему о просьбе князя Лихтенштейна о возвращении тому домашних архивов, захваченных в 1945 году Красной Армией в Австрии в качестве военного трофея. Архивы продолжали считать трофеем на протяжении полувека, хотя ясно, что это не так — княжество не участвовало в войне, сохраняло нейтралитет. Премьер внимательно выслушал мои аргументы и заметил, что «надо что-то дать взамен», то есть сделать какой-то подарок. По моему совету, князь за 100 тысяч долларов приобрел бумаги Соколова, а я договорился об обмене их на его архив». Официальный документ об обмене домовых книг главы лихтенштейнского княжеского дома Ганса-Адама II на бесценные для России материалы Николая Соколова был подписан во время визита минувшей осенью министра иностранных дел России Евгения Примакова в княжество Лихтенштейн.