Этот вопрос я задавал каждый день Хабибу, прежде чем отправиться в поездку по Дубаю или в Абу-Даби. На Востоке, в арабских странах, не принято расспрашивать мусульманина о семейных делах, тем более справляться о здоровье жены, поэтому и появилась такая вежливо-обтекаемая формула, звучащая не совсем по-русски: «Как здоровье семьи?»
— Все хорошо, слава Аллаху, — обычно отвечал Хабиб, а однажды утром загадочно промолчал и лишь стрельнул своим огненным взглядом в сторону автобуса и покачал головой. Автобус был его гордостью, любимым детищем и сиял чистотой, как всегда, а обычно невозмутимый йеменец Хабиб Афан Хусейн (он и владелец автобуса, и шофер, и менеджер, и вообще на все руки мастер) выглядел несколько озабоченным. Когда автобус стал заполняться желающими прокатиться на побережье Индийского океана, я тоже поднялся по ступенькам и обомлел.
На последнем сиденье возвышалось нечто таинственное в черном одеянии с наброшенной на лицо прозрачной чадрой. В ответ на мой вопросительный взгляд Хабиб лишь смущенно пробормотал:
— Жена решила со мной поехать, посмотреть, как я тут управляюсь.
До сего случая мы ни разу после свадьбы Хабиба не разговаривали с ним о его жене Фатиме. Я лишь знал, что он «привез жену». Но это не значило, что выбор он сделал сам. Традиционно у арабов невесту выбирают родители. Невесту Хабибу помогли найти родственники. Хотя сейчас у юношей и появилось больше возможностей выбрать себе суженую — мир, хочешь, не хочешь, стал более открытым.
Мне рассказывали, например, как один дубаец познакомился с девушкой... в мечети. Есть мечети, куда допускают женщин, естественно, в закрытую часть. Познакомился, конечно, сильно сказано — он как-то ухитрился ее разглядеть за деревянной решеткой, она ему понравилась, ну, а там уже все пошло-поехало по накатанной дорожке.
Первым делом мать этого парня разузнала, из какой семьи девушка. Происхождение, как у нас говорят, пожалуй, поважнее, чем красота, на физические достоинства тоже, естественно, обращается внимание (здоровье, белая кожа, хорошие густые волосы, большие глаза, тонкие брови, полные губы, стройная фигура).
Но прежде всего смотрят на воспитание, скромность, строгость в поведении. Это уже видно по тому, как одета девушка. Вообще у женщины должно быть закрыто все тело, кроме кистей рук и ступней, и конечно, одеждой черного цвета. Почему? Ну, черный цвет — строгий, к тому же, говорят арабы, женщина — тень мужчины... Вот еще одно объяснение того, что женские одежды обычно черного цвета — от платья-накидки, абаи, до платка и черных туфелек. Обязательно должны быть закрыты волосы, считается, что они притягивают вожделенные взгляды мужчин. А как же быть с бровями? Придумали маску — «бурку».
Да, самую настоящую маску, прикрывающую брови, нос, губы, только не железную, а из материи или кожаную. Это обязательные правила для замужней женщины, а девушки часто, особенно в последние годы, ходят с открытым лицом. Это зависит уже от семьи, от разрешения отца.
Я знал, что вообще нельзя фотографировать самое большое достояние эмиратов — женщин. За это грозят крупные неприятности: скандал (женщину обычно сопровождают старшие — мать, свекровь или мужчина из этой же семьи), суд, штраф, выселение из страны и даже тюрьма. Но, конечно, украдкой, издали снимал черные фигуры женщин востока на фоне белейших стен их же домов. Так вот, если они замечали это (или даже слишком пристальный взгляд), то моментально прикрывали лицо платком или отворачивались, торопясь уйти. Правила шариата нарушать нельзя!
Впрочем, мы несколько отвлеклись от женитьбы нашего Хабиба, и я даже не успел намекнуть, что, по правде говоря, он не так уж стремился поскорее вступить в брак. Это в прежние времена несмышленышей женили лет в 13, а теперь планка возмужалости жениха повышается с каждым годом и, по эмиратской статистике, приближается этак годкам к 30.
А Хабибу еще только перевалило за 20, и он, парень стройный, с усиками и модной стрижкой, просто не знал отбоя от девушек, хотя в Эмиратах не так-то просто отыскать свободную женщину. Ведь приезжают сюда на заработки мужчины, которые из-за низкой оплаты не могут пригласить семью, скажем, из Индии или Пакистана, и таких одиноких мужчин сотни тысяч, так что получается большой дисбаланс между количеством мужчин и женщин на берегах Персидского залива. Но эта проблема не смущала Хабиба.
Честно говоря, его беспокоило другое — величина выкупа, а для богатой невесты и 100 000 долларов не предел. Даже его высочество шейх Заид, президент Эмиратов, не раз взывал к благоразумию сограждан и просил ограничить величину выкупа стоимостью хотя бы породистого скакуна или «мерседеса». Но призывы мало помогают, так как главное для араба благородных кровей — не уронить свое достоинство в глазах родовитой невесты, а оно, как ни прискорбно, до сих пор измеряется в дирхамах, золоте, коврах и шелках.
Мало того, что невесте требуется купить массу нарядов, так ведь ей нужна золотая диадема, колье, словом, килограммов 7-10 золота обязательно, да и другим её близким родственницам жених обязан преподнести подарки. А еще подарки гостям на свадьбе, а там, глядишь, и строительство дома не за горами. Хорошо хоть, что шейх Заид, озабоченный малым приростом здешнего арабского населения, выделяет молодоженам разные ссуды. Но мы слишком увлеклись и забежали далеко вперед.
Вернемся к верблюдам и скакунам, которых жених уже собрал в качестве выкупа. Настала пора засылать сватов, приглашать невесту в дом родителей жениха, чтобы та показала свое трудолюбие, умение хозяйничать, могла, как говорится, сварить, сшить и чаем угостить.
Наконец, родители жениха одобряют невесту, а жених проявляет сыновнее послушание, как и положено в арабской традиционной семье, и соглашается с их выбором (по эмиратской статистике 80 процентов молодых людей ведут себя именно так). Кстати, и сам жених тоже участвует в этом выборе, так как зачастую и растет, и играет, и встречается в гостях со своей будущей избранницей.
Нередко она бывает его родственницей, и сейчас, как и прежде, заключается много родственных браков. С одной стороны — удобно: все известно и про невесту, и про ее семью, и с калымом проще — в одном роду останется. Но... есть весьма серьезная проблема. Когда дядья женятся на племянницах, а кузены на кузинах, то потомство получается не ахти каким здоровым, а бывает, рождаются и дебилы...
Итак, после одобрения невесты наступает момент заключения брачного договора, который определяет сумму калыма, а затем следует свадьба. Кстати, свадебных подарков молодым не дарят — это считается оскорблением.
Об этом я узнал, когда Хабиб приглашал меня на свадьбу. Правда, в силу разных обстоятельств, попал я на нее лишь на седьмой день, когда дом жениха посещала уже не близкая родня, а так — седьмая вода на киселе. Так как начала свадьбы я не застал, то рассказываю с чужих слов: вроде бы в первый день Хабиб и Фатима встречались, а затем свадьба отмечалась в разных залах — в одном сидели мужчины, в другом — женщины.
Ничего крепче чая и кофе на столах не было, да и веселье подогревалось только ансамблем национальных инструментов с обязательным барабаном. Так было и под конец свадьбы. Я подметил интересную деталь: в помещении было душно, влажный воздух, отчего кожа на барабане тоже становилась влажной. Поэтому барабаны меняли: на одном барабанили, другой сушился. И так много, много часов подряд.
Разнообразными были только блюда, регулярно менявшиеся перед гостями. Да, были еще танцы, конечно, национальные. На нашей половине, естественно, танцевали одни мужчины, а женский танец я наблюдал позже: в нем участвовали лишь незамужние девушки, потому как танцевать надо было с непокрытой головой, чтобы в такт музыке взмахивать волосами.
Приятным сюрпризом были подарки: всем гостям дарили фрукты и сласти, с которыми мы и отбыли по домам, а у молодых, как и положено, наступил медовый месяц. Сейчас принято на это время уезжать даже на зарубежные курорты, а после возвращения молодожены уже предоставлены сами себе — родители в их дела не вмешиваются. Они могут пожить в доме жениха, но стараются быстрее завести свое жилище, соблюдая правило: «Мой дом — моя крепость».