На выручку друзья не придут. Опьяненные свободой, удачным перемещением и начавшимися приключениями, никто не вспомнил на базе про маяки. В своей прогулке они понадеялись лишь на радиосвязь.
Весь вечер, обняв колени, Тедд просидел у маленького костра, вспоминая дом, безоблачное голубое небо, в котором он свободно летал на мягкокрылом планере. Он сидел спиной к реке и не видел, как бесшумно и медленно вздымались тугие полны в редких отблесках огня, а из острых гребней вырывались и уносились в темное небо дымящиеся струи.
Наутро у погашенного костра Тедд увидел коннар. «Вот удача», — он не поверил своим глазам. Но радость была преждевременной: машина оказалась «неживой», спаситель не показывался. Может, река вытолкнула коннар как инородное тело, но не желала, чтобы водитель покинул это место? Не желала... не... О, господи! Что это — думающая река? И спасительной тропинкой Тедд обязан ей?!
Он подобрал камень и бросил в реку; едва коснувшись поверхности, он тут же вернулся. Тедд едва успел отскочить.
«Ну и дела!» Собираясь с мыслями, беспокойными и неясными, он забрался на прибрежный валун, почему-то теплый... «Уверенности никакой, но попробовать стоит», — решил он.
— А говорить ты можешь? — голос Тедда немного дрожал. — И есть способ общаться с тобой?
Жидкость будто давно ждала обращения к себе. Она запузырилась, захлюпала; потом стали прорываться отдельные звуки. Казалось, река пыталась заговорить. Тедд, волнуясь, терпеливо ждал. И вдруг в его голове зашелестело:
«Вы... зачем... здесь...»
Отрывистая фраза без интонации предполагала вопрос.
— Мы люди, Мы переселились из Солнечной системы! — Тедд торопливо и громко выкрикивал слова, боясь, что его не расслышат.
«Не понимаю... не интересно... вы... зачем... здесь...»
— Исследователи мы... — Но свое объяснение Тедд продолжить не успел.
«Исследовать... не свое... можно...»
— Можно. — Он поднялся и повторил: — Можно, и люди уже были на твоей планете. Покоряя пространство и время, мы вправе познавать миры.
«Странно... мыслите... познав — покорить...» — Металлический шелест стал глуше, но тверже и четче передавал мысли. Тедд решил схитрить.
— Не покорить — познать.
«Почнание через вред... через нарушение целостного существования хозяев... похоже на завоевание». — Глупости!» Он так и сказал.
«Неправильно. Плохо. Не признаю».
— Вытекающая прозрачная вода — что она для тебя? — он хотел показать себя внимательным, отзывчивым и протянул руку. Плавно всколыхнулась жидкость и тут же опала. Ответа не было. «Ручей, — догадался Тедд. — Я убил его. Что же он значил для нее?!»
«О чем ее можно еще спросить? О возникновении вечного разума? О способе существования? О воспроизведении себе подобных?» — размышлял Тедд.
И тут же получил новое послание.
«Выпущу тебя, но мое существование останется в тайне. Вложена мысль окончательная».
— О, Текущая! — Как красиво он воззвал! И в душе похвалил себя. — Твое условие обрекает два разума на взаимозабвение. Но это же дикость!
«Вы мне не нужны. — Короткая пауза. — Мы разные».
Тедд, поерзав на камне, поднялся. Болели плечи, будто
все утро поднимал грузы. Он сделал несколько упражнений.
— А что ты дала миру? Что оставишь после себя? — пошел он в наступление.
«Я вечная».
— Жаль тебя. — Он лгал. «Нет, в жалости нуждаетесь вы».
— Неужели ты можешь сочувствовать? — с надеждой спросил юноша, вглядываясь в жидкость, будто мог рассмотреть проявление чувств.
«Я? Это насмешка». — Жидкость выровнялась, и тонкие, похожие на цинковые прямоугольные листы стали отделяться, как от слоеного пирога, и сворачиваться в рулоны. Поди, разберись в ее реакции! То ли обида, то ли пренебрежение к представителю человечества, не вызвавшего доверия.
Так привычен образ реки на Новой Земле; да и на Земле, говорят, вид текущей прозрачной воды притягателен, романтичен. А здесь...
— Ты можешь оживить машину? — резко бросил он и замер.
«Могу. Не сделаю».
Тедд почувствовал себя беспомощным и обманутым. Закипала обида, и он не собирался ее гасить.
— Тогда нам стоит задержаться для полного и пристального изучения планеты, — крикнул Тедд. — Но люди настойчивы, имей в виду! Мы поднимемся к твоему истоку и...
Река вспучилась! «Уходите!»
Требование и угроза выплеснулись в одно слово. Вдруг заработал мотор коннара.
Обретя транспорт, Тедд осмелел и решился на последнюю попытку:
— А звукокоридор у тебя, правда, есть? Покажи, я не верю!
Густая сеть тончайших каналов, похожая на кровеносную систему, побежала по поверхности. Тедд, наклонившись, прокричал:
— Трини, Грег. квадрат 9А-М. Ко мне! Осторожно — ре... Два коннара на предельной скорости мчались к реке, и
ребята встревоженно обсуждали возникший ниоткуда и позвавший их отчаянный голос друга.
На обзорных экранах машин они одновременно увидели взмахивающие руку и ногу Тедда.
Будто плавал в реке человек...
Николай Беретенников
Были-небыли: Гызыл-илан
…Уже восьмой час, как наш буровой отряд топает по степи. Задание у нас не из простых: выяснить гидрогеологическую ситуацию этого района в степном Азербайджане и составить карту грунтовых вод. Слева — это видно на аэрофотосъемке — протянулась обширная заболоченная местность. Стараемся обходить ее, опасаясь комарья.
Тонкий спиральный бур с трудом вгрызается в верхний пласт плотной глины. Ощущение такое, будто земле не хочется открывать человеку свои тайны. После глины идет песчаный водоносный слой. Пройдены очередные пять метров, описан разрез, замерен уровень воды. Минут пять отдыхаем, затем укладываем пробы грунта и воды в рюкзак — и снова в путь. Очередная скважина — через километр по сетке.
Муганская степь будто пылает. Идти по такой жаре с грузом очень тяжело. Рубашка давно взмокла. Язык как чугунный, слово трудно вымолвить. Работа кажется рутинной и унылой. Да еще эти злосчастные колючки! Такие густые, что местами приходится продираться через их заросли. Иглы сантиметров в пять длиной. «И за что только так любят их верблюды?», — невольно приходит в голову.
— Сергей Петрович, скоро арык, — через силу выдыхая, напоминаю я бурмастеру. — Мостка никакого нет, будем вброд переходить. Там и отдохнем.
Тот кивнул: дескать, знаю. Внезапно метрах в двадцати из-под куста тамариска выскочил серый заяц и стремглав кинулся от нас!
— Ах, косой плут! Зря ты ружье сложил, — сокрушался бурмастер. — Вечером бы лапшу со свежей зайчатинкой...
Вдали сквозь поредевшие камыши заблестела светлая ленточка арыка. Ноги сами ускорили шаг. Вода!
Я живо скинул ботинки, сбросил потную рубашку, брюки и — в него. Как приятно холодит вода уставшие ноги, будто гладит...
— Гляди, гляди! — закричал Сергей Петрович.
Справа по течению, держась противоположного берега, грациозно изгибаясь, плыла маленькая гадюка. Я, как ошпаренный, выскочил на берег.
— Да она в воде на человека не нападает, — засмеялся бурмастер, — смело мог бы плескаться. Скорей всего за рыбешкой охотилась.
Я, конечно, знал, что в воде сухопутные змеи безопасны, но сработал рефлекс.
Наконец перешли арык и в метрах пятидесяти от него заложили скважину. Как назло, куда-то подевались топографы... Обычно молодой техник-топограф Рагим и рабочий Нури отстают почти на километр. Во время бурения скважины они нагоняют нас и наносят на карту очередную рабочую точку. А здесь — мы уже заканчивали последний метр, но их все не было. Уж не случилось ли чего?
В этот момент из-за камышей показались Рагим и Нури. Наконец! Они что-то кричали.
— Переходите здесь, ребята! — замахал я им и побежал навстречу.
Рагим прямо в сапогах плюхнулся в арык и, увязая в иле. пошел ко мне. Он был бледен, губы его дрожали.
— Что с тобой? — удивленно спросил я. — Испугался?
Рагим неплохо говорил по-русски, но когда волновался, начинал путаться и даже заикаться.