Еще одно знаменательное сражение произошло в 1827 году в Наваринской бухте греческого полуострова Пелопоннес.
Турция неотвратимо утрачивала свои политические позиции. Для нее победа означала бы необходимое подтверждение многовекового величия. Для Греции, шесть лет назад поднявшейся на национально-освободительное восстание, объединенная русско-англо-французская эскадра стала провозвестником возрождения и независимости. Россия, Англия и Франция надеялись дать острастку дряхлеющей Османской империи, отказавшейся выполнить требования Лондонской конвенции о предоставлении Греции автономии.
8 (20) октября 1827 года к Наваринской бухте подошла мощная эскадра из 26 боевых кораблей при 1298 орудиях. В ее составе были совершившие переход с Балтики русские линкоры и фрегаты под командованием контр-адмирала Л.П. Гейдена. Французский отряд возглавлял контр-адмирал А. де Риньи, английский — вице-адмирал Э. Кодрингтон. Последний и принял командование союзными силами.
В бухте на якорях стоял объединенный турецко-египетский флот Мухаррем-бея — 66 кораблей (линкоров, фрегатов, корветов, бригов, брандеров, вспомогательных судов) с огневой мощью 2106 орудий.
Четыре часа сражения стоили Турции потери флота Мухаррем-бея, гибели 7000 тысяч человек и согласия выполнить требования победителей. Увы, Греция тогда не получила независимость, до освобождения ей оставалось бороться еще примерно два года.
Первым на российском флоте удостоенным Георгиевского звания с вручением кормового флага с крестом Святого Георгия стал 74-пушечный линкор «Азов», которым командовал капитан 1-го ранга М.П. Лазарев, уничтоживший 5 кораблей противника.
В Крымскую войну 1853 — 1855 годов Черноморский флот вступил, имея 14 линейных кораблей, 6 фрегатов, 4 корвета, 12 бригов и несколько десятков малых парусных и гребных судов.
Разгром турецкого флота в Синопском сражении эскадрой под командованием вице-адмирала П.С. Нахимова и героическая оборона Севастополя стали неоспоримым доказательством того, что под Андреевским флагом сражаются талантливые флотоводцы и мужественные моряки. В этих сражениях турки опять понесли серьезные потери. Эскадра Нахимова же не потеряла ни единого корабля. Тем не менее Россия в Крымской войне потерпела поражение. Англо-французский флот, теперь уже союзник Турции, состоящий в основном из паровых кораблей, отбил Севастополь, Керчь, Евпаторию и Кинбурн. И хотя вскоре занятые города были возвращены, положение российского флота было крайне тяжелым. Согласно Парижскому мирному договору от 1856 года России было запрещено иметь на Черном море свой военный флот. Этот запрет был снят в 1871 году.
И все же российский флот продолжал жить, еще не раз доказывая, что он один из лучших в мире.
Именно для 2-й половины XIX века характерен наивысший расцвет мирового парусного флота. Несмотря на то, что к этому времени крупнейшие морские державы Европы, а также США уже начали строить корабли с паровыми двигателями, правда, все еще используя и парус, создавая так называемые пароходофрегаты. Хотя, по мнению большинства ученых-историков, именно Синопское сражение стало «лебединой песней» в многовековой истории парусного флота, после которого начался неуклонный переход от традиционно деревянного парусного флота к броненосному паровому.
Олег Зотов | Иллюстрации Владимира Барышева
Люди и судьбы: Орхидея из Поднебесной
Прогуливаясь по аллеям дворцового парка, императрица Цы Си имела обыкновение остановиться и тихонько присвистнуть. На этот звук тотчас откликались маленькие разноцветные птички, во множестве жившие в душистом кустарнике. Безо всякой боязни они вылетали и садились на протянутую руку императрицы, кружились над головой, отвоевывали место на ее плече, ревниво расталкивая соседей.
Американская художница по фамилии Карл, однажды побывавшая в гостях у китайской императрицы, вспоминала, какое огромное впечатление произвела на нее магия Цы Си, которой подчинялись и люди, и неразумные пташки.
Она походила на сверхсущество, чудом перекочевавшее в начало XX столетия из древних китайских сказок. Гостья была очарована. Тем более понятен крайне обескураженный тон последующих признаний мисс Карл: «Мне казалось почти невероятным представить себе, что эта ласковая дама, с такой моложавой внешностью и привлекательной улыбкой может быть той, которую называют жестоким, беспощадным тираном…»
История склонна замалчивать истинные людские подвиги и доблести так же, как и трубить в золотые трубы о тех, кого к благодетелям человечества отнести трудно. Но с этим печальным парадоксом справиться невозможно. «Об уме, образованности, энергии императрицы, — читаем в «Вестнике Азии» за 1915 год, — писалось очень много; но ее хитрость, настойчивость в достижении своих целей, жестокость и развратность еще ждут своего историка». Впрочем, малопочтенные качества, известные, оказывается, всем, вовсе не мешали автору статьи об императрице Цы Си причислять ее к одной «из замечательнейших и способнейших правительниц всего мира».
Видимо, пример столь фантастической карьеры, выпавшей на долю этой «ласковой дамы», всегда будет иметь власть над человеческим воображением.
Взлет никому тогда еще не ведомой девушки из Поднебесной пришелся на то время, когда мир вступил во вторую половину XIX столетия. Американцы уже не мыслили дня без «Нью-Йорк таймс», жители обеих российских столиц ездили друг к другу в гости по новой железной дороге, в обиход входили новинки прогресса из павильонов только что отшумевшей лондонской Всемирной выставки. А за Великой Китайской стеной все шло своим чередом. В январе 1853-го двор императора Сяньфына объявил о начале конкурса наложниц.
По правилам, число девушек, составлявших прекрасное окружение Сына неба, должно было быть 70 человек. Хотя по сути дела, все две тысячи женской обслуги пекинского дворца находились в его полном распоряжении. Но время от времени цветник требовал обновления.
Между тем даже попасть в соискательницы являлось непростым делом. В Китае существовало 9 чиновничьих рангов, среди которых 9-й считался самым низшим. Как можно узнать из «Заметок о цинском дворе», вышедших в Пекине, в конкурсе могли принять участие только дочери чиновников выше третьего ранга. Но и они просеивались сквозь мелкое сито — из знатных девушек отбирались лишь те, «у которых восемь иероглифов, обозначающих даты рождения, считались благоприятными».
Легко представить, как ярко выглядели в тот знаменательный день разряженные соискательницы. Но всем им суждено было кануть в Лету. Кроме одной.
…За молоденькой Цы Си закрепилось прозвище Орхидея. Она и впрямь напоминала благоухающий цветок. Но время пропечатывает на лицах куда более важную информацию, чем количество прожитых лет. Оно дает знать о свойствах души и характера. Вот почему, судя по портретам, метаморфоза с той, которую нарекли Орхидеей, окажется поразительной: угрюмый взгляд из-под набрякших век, замкнутое лицо, не привыкшее к улыбке.
В справочниках год рождения императрицы Цы Си значится как 1835-й. Но по обычаям старого Китая, возраст человека исчислялся с момента зачатия. Стало быть, конкурсантке не исполнилось и 16. Надо сказать, Орхидея угодила в точку — для Сына неба отбирали девушек от 14 до 20.
Правда, своим появлением во дворце она была обязана случаю. «Когда она неосторожно отправилась к подругам, ее заметил евнух, — сообщается в «Сказании о тринадцати маньчжурских императорах». — Красота Орхидеи поразила его… А главноуправляющий как раз пребывал в смятении из-за того, что не мог набрать достаточного числа красивых девушек».
По этой причине, наверное, закрыли глаза на некоторые шероховатости в родословной Цы Си. Ее отец, хоть и был высокопоставленным чиновником, но проворовался и был отстранен от дел. А потому семья влачила жалкое существование. Самолюбивая Цы Си остро переживала окружающее ее убожество. Мать подливала масла в огонь, рассказывая, что перед родами видела во сне, как в ее чрево вошла прекрасная луна. Разве не означало это, что новорожденной суждена и красота, и избранность?