16 июля яхта «Шенандоу» наконец отыскала нас в океане. Вернее, это мы ее увидели: нас обнаружить было просто нельзя, мы уже были почти «на уровне» моря. Нас взяли на борт — и скоро «Шенандоу» швартовалась на Барбадосе, в Бриджтауне. Казалось бы, наступили беззаботные дни: все живы-здоровы, штормы и акулы позади, впереди — отдых, визиты в Италию, Норвегию, СССР, в Египет. Все были счастливы, и только у Тура не было эйфории. Неудача с первой «Ра» была для него тяжелым ударом, хотя виду он не показывал.
Как-то в Каире, после очередного ужина, он позвал нас к себе и сказал: «Все, конечно, хорошо, но до Барбадоса мы так и не дошли, хотя прекрасно знаем, что дойти можно, особенно, если грамотно построить лодку. А потому я предлагаю повторить экспедицию. Что скажете?». «Конечно, Тур! — загалдели мы в один голос. — А почему бы и нет?». Но при этом были уверены, что повторить получится еще нескоро, если вообще получится. Но он воспринял наше согласие всерьез. И уже на следующий год снарядил «Ра-2»...
«Ра-2» строили боливийские индейцы аймара с озера Титикака, все было сделано «по уму», без роковых оплошностей. Лодка была стройная, ладная, изумительной красоты. И мы благополучно, за два месяца, достигли Барбадоса. Нас уже было не семь человек, а восемь. На смену Абдулле (он женился) «пришел» Маддани Айт Охани, марокканец, «добавился» также Кей Охара, кинооператор из Японии. А спустя 7 лет состоялась экспедиция на «Тигрисе» — камышовой лодке, построенной по типу тех, на которых ходили шумеры. Там нас уже было одиннадцать человек из 9 стран мира. Но тогда исход плавания решил не океан, а политика: у берегов Джибути мы попали в зону военных действий и сожгли лодку....
Тур ненавидел войну, ему было чуждо всякое насилие, он был гуманистом в истинном смысле этого слова. Ему было абсолютно все равно, кто перед ним — русский, американец, араб, еврей, папуас, негр или китаец, равно, как и то, коммунист, капиталист, буддист, христианин, мусульманин или язычник. Он умел расположить к себе любого — от короля Норвегии до кубинского команданте, от генерального секретаря ЦК КПСС до вождя полинезийского племени. Когда в 1954 году он побывал на острове Пасхи, местные жители (а это крайне «специфичный» и крайне осторожный народ, я был там — знаю. — Ю.С.) настолько его полюбили, что открыли ему святая святых — свои родовые пещеры. И не просто туда провели, но позволили даже кое-что взять оттуда! Эти уникальные экспонаты сегодня можно увидеть в музее «Кон-Тики» в Осло. А вот еще один «пришелец» — некий патер Себастиен, проживший на острове Пасхи целых 20 лет и сделавший для его жителей немало хорошего, не слышал даже о существовании этих пещер...
В нашей стране, к слову сказать, его тоже долгое время обвиняли в политической некорректности. При Сталине книга «Путешествие на «Кон-Тики» просто была запрещена. А вот зато во времена Хрущева она уже печаталась миллионными тиражами.
Тур любил Россию — и вовсе не за черную икру. Он слишком хорошо знал, что здесь он и понят, и принят — он был в Советском Союзе едва ли не национальным героем. Более того, во время второй мировой он, по его утверждению, остался в живых только благодаря советским солдатам. И, видимо, совершенно не случайно последний его проект был нацелен на Россию: Тур проводил раскопки на Азове, ища подтверждение еще одной своей гипотезы о том, что предки современных норвежцев были выходцами из причерноморских степей. Но завершить задуманное не успел...
У него был рак. Узнав о своем окончательном диагнозе, Тур отказался от медицинской помощи, предпочтя провести последние дни в своем доме в Италии среди самых близких ему людей. Как мне потом рассказал его сын — Тур-младший, — когда Хейердала выписали из госпиталя, он собрал у себя родню: «Все, прощайте, я ухожу. Не волнуйтесь, мне хорошо, и со мной все будет в порядке». Он достойно жил и достойно ушел...
Кстати, у Тура-младшего есть такая шутка. Когда его спрашивают, как его зовут, он отвечает: «Я вообще-то Тур Хейердал. Но, кроме того, я внук Тура Хейердала, сын Тура Хейердала, отец Тура Хейердала и дед Тура Хейердала».
На этой земле после него останутся не только величайшее наследие ученого, путешественника, гуманиста, просветителя и просто человека, сумевшего вызвать у человечества живейший интерес к непередаваемому словами разнообразию жизни на планете. После него на Земле останутся восемь его внуков и шесть правнуков. Старшие сыновья в этой большой семье носят и, видимо, будут носить всегда имя Тур. А значит, и он останется с нами...