Уже более столетия подножие памятника Пушкину – самое популярное наземное место встречи москвичей, с которым могла бы поспорить разве что колоннада Большого театра. Вокруг Пушкина – узкая полоска сквера при кинотеатре «Россия» с любителями пива на скамейках. И – все: площадь, по сути, закончилась – дальше разливается бескрайнее автомобильное море. Движение здесь столь напряженно (переходить улицу на углу Тверского бульвара опасно для жизни при любом сигнале светофора), что московские власти даже приняли решение увести его в туннель.
И уже совсем по-другому чувствуешь себя в знаменитом переходе на Пушкинской. Это не только старейший подземный переход Москвы; это – царство полузабытых 90-х с их бесконечными ларьками, в которых продается вперемешку все, что угодно, – от жвачки до элитной косметики и дорогих фотоаппаратов. Здесь царит нехарактерный для нынешней Тверской какой-то привокзальный дух – однако бывает, что заглядывают и вполне респектабельные люди (например, в киоск для киноманов). Здесь же 8 августа 2000 года произошла страшная трагедия – взрыв, в результате которого погибли 13 человек.
Если сравнивать с ней улицу Горького 1980-х годов с ее пыльными витринами, пустыми магазинами и очередями в «Арагви» и кафе «Космос», следует прямо заявить: буржуазный лоск Тверской к лицу и значительно лучше сочетается с полированным гранитом и ценными сортами мрамора. Разве что рекламные вывески могли бы быть посдержаннее.
От «Пушки» до «Маяковки». И дальше…Но вернемся на землю. Там, где Тверская наконец покидает пределы Пушкинской, островком какой-то старой, спокойной жизни справа возвышается меланхоличный фасад бывшего здания газеты «Русское слово» (Адольф Эрихсон, 1905). За долгие годы советской власти дому (а его ведь тоже двигали!) удалось сохранить и замечательный керамический орнамент, и даже ценнейшее оригинальное остекление в стиле модерн. На втором этаже уже многие годы сидит американский ресторан «Фрайдис». Чуть дальше, за углом, другой след 1990-х с их любовью к «made in America» – кинотеатр «Кодак киномир», один из первых московских кинозалов «нового типа» – с DOLBY и попкорном. В этом же переулке внимательный прохожий заметит здание неописуемой мощи и красоты. Похоже на филиал Саввинского подворья, но на самом деле это ссудная касса, построенная в предреволюционный 1916 год в том же стиле. Экскурсий внутрь не водят, а жаль. Остается лишь любоваться освещенными по вечерам окнами первого этажа: в них открываются чертоги не хуже «Елисеевского»!
Начиная отсюда, Тверская заметно меняется. Гуляющих почти нет; нет и сплошной стеклянной витрины магазинов. К Патриаршим, в царство тихих переулков, манит грандиозная арка в доме с «Бенеттоном» – там, за ней, еще сохранилась старая, двухэтажная Москва, которую все так любят, но никто не бережет.
Но мы пойдем дальше, тем более что по той же левой, нечетной стороне начинается обширная и очень красивая усадьба – в XIX веке Английский клуб, а в недавнем прошлом – самый официозный музей города: Музей революции. Сейчас в доме № 21 разместился Музей современной истории России. О славном дореволюционном прошлом напоминают лишь сторожевые львы у ограды. Внутри – выставочный центр, где помимо исторических экспонатов охотно демонстрируют и примитивную живопись, и даже гламурную фотографию. Еще недавно парадный двор музея украшал сгоревший троллейбус – в память об августовском путче 1991 года. Потом он как-то незаметно исчез, а взамен появился броневичок.
Следом за Музеем революции – театр имени Станиславского, место важное, хотя и не имеющее отношения собственно к Константину Сергеевичу (он здесь никогда не работал – как, впрочем, и Мария Николаевна Ермолова в театре своего имени). До самого недавнего времени здесь радовал москвичей своими моноспектаклями Петр Мамонов, лидер «Звуков Му». Спектаклей было три – «Есть ли жизнь на Марсе?», «Полковнику никто не пишет» и «Шоколадный Пушкин». Атмосфера на всех них царила пронзительная; в партере бородатые лысые мужики утирали слезу, на галерке пожилые дяди с остатками хипповского «хаера» заливали очередную яркую реплику беленькой из че