Via est vita: Привидению нужно отомстить
В прошлом номере читатели познакомились с экспедицией Леонида Круглова к племени комбаев, живущем на острове Новая Гвинея. Леонид Круглов — член Русского Географического общества — осуществляет обширную программу «Диалог со всем миром», цель которой — снять фильмы о людях и природе не тронутых цивилизацией земель, а также собрать этнографические коллекции для Российской Академии наук. Все экспедиции спонсирует «Диалог-банк».
Сегодня мы предлагаем описание еще одного путешествия — к горным племенам, живущим на территории государства Папуа-Новая Гвинея, в долине Балием. В составе экспедиции были те же люди, которые путешествовали к племени комбаев: Леонид Круглов, руководитель экспедиции; Андрей Новоселов, режиссер; Александр Белоусов и Михаил Кричман, операторы.
На извивающейся, как змея, лиане сидела маленькая блестящая птичка, похожая на елочную игрушку. Кругленькая, размерами с воробья, но только безумной расцветки. Темно-кирпичного цвета спинка. Крылья темно-синие, со стальным отливом. Такая быстрая, что пропадает иногда прямо на глазах, чтобы тут же оказаться на расстоянии полуметра. Глазки-бусинки. Я залюбовался. Птичка чирикнула.
Петрус, наш провожатый из племени дани, который шел рядом, резко взмахнул рукой... и вот уже птичка трепыхается в его кулаке. Я не успел ничего сообразить, а Петрус уже обдирал с птички перья для своих украшений.
Петрус вел нас смотреть мумию. Это настоящая удача: очень немногим путешественникам удается увидеть папуасскую мумию. В наше время секрет мумифицирования просто утрачен. Во всей долине Балием известно всего три мумии. Самой древней — 550 лет. Мумия из деревни Помо, куда мы идем, помоложе — ей около трехсот пятидесяти. Ее не показывают чужакам, и даже сейчас, пробираясь вслед за Петрусом через тесные джунгли, я не уверен, что ее покажут мне.
Но интуиция подсказывала, что скорее я все же ее увижу... Я представил заинтересованные лица коллег в Академии наук и в Географическом обществе, когда принесу им фотографии...
Да, журнал... Я вдруг вспомнил о сегодняшнем происшествии. Пропал куда-то взятый мной номер московского журнала, где опубликовали большую подборку моих слайдов, сделанных в разных экзотических местах. Там были и женщины из влажных джунглей Амазонки, и мужчина из африканского племени карамоджа (это одни из самых высоких людей на свете), и, кстати, один парень из здешних мест. В прошлый свой приезд на остров я снимал его на рынке Вамены и, насколько запомнил, он живет где-то тут. Может быть, буквально в какой-нибудь из соседних деревень. И, чем черт не шутит, может быть, и в деревне Помо. Вот было бы здорово встретить его снова и подарить ему журнал!
Всякий раз, выбираясь из гостеприимной деревни Миагемы в другие места долины Балием, я тащил с собой в рюкзаке журнал. Но сегодня он куда-то пропал. Неужели утащил кто-то из папуасов? Наверное, вся деревня уже листает журнал и больше радуется не портрету местного парня, а снимкам африканских львов на другой странице... Попросив Анджея, Мишу и Джона, нашего гида и переводчика, хорошенько поискать журнал по всей деревне, мы с Сашей двинулись в путь. Вдвоем — нам объяснили, что большую делегацию в деревне Помо могут и не принять.
Прославленного журналом папуаса в деревне Помо мы не увидели. Здесь почти не было молодежи — последние несколько лет деревня медленно угасала. Нас встретили лишь глубокие старики. Может быть, кто-нибудь из них все-таки помнит секрет мумифицирования?
Наш разговор — он шел на индонезийском — напоминал короткие ответы и вопросы на пресс-конференции.
— Из чьих тел люди племени дани делали мумии?
— Только из тел самых почетных членов клана. Отважный воин или отец большого семейства...
— Как проходило мумифицирование?
— После смерти и обряда поминовения тело обкладывали особыми травами и коптили несколько дней, поливая при этом отварами растений. Рецепт приготовления отваров давно потерян...
— Затем мумию куда-то прятали?
— Нет, она была на виду. Мумия оставалась членом общины. К ней приходили за советом, рассказывали о своих проблемах, обязательно выносили на все праздники, кормили и ухаживали...
— А сейчас мумия помогает деревне?
— Да. Когда души умерших бывают чем-нибудь недовольны, они приходят к людям, громко кричат им ночью в ухо или роняют вещи. Ходят по хижинам... Но в деревнях, где есть мумия, этого не бывает.
— Мумия не пускает в вашу деревню привидений?
— В других деревнях есть привидения, а у нас нет.
Я уже два часа провел за беседой со стариками племени, а они все еще не спешили показывать нам мумию. Потому что если мы плохие люди, то можем очень сильно навредить ей...
Я думал, разговор уже подходит к концу, но тут меня стали спрашивать, как выглядит остров Россия.
— Большой, — задумался я, — с одной стороны очень жарко, с другой очень холодно... Много разных зверей...
— Скажи, что есть одна знаменитая мумия вождя, лежит на главной площади, — Саша впервые за два часа открыл рот. — Но она существенно моложе мумий дани...
Тогда один из стариков поднялся и ушел в хижину мужчин. Мы едва успели установить камеру, как он показался в полукруглом отверстии-выходе.
Он очень бережно держал на руках своего прапрадеда. Его мумифицировали в сидячем положении, ноги почти касались подбородка. Шапочка с перьями и котека — фаллокрипт — тоже были 350-летнего возраста.
Мумию посадили на специальное возвышение. Хранитель мумии стал с одной стороны, а другой старик — с противоположной. Так они и стояли, как почетный караул все время, пока мы снимали.
Четыре часа ходьбы до Помо, четыре часа там, четыре часа обратно да все по жаре... Мы думали, что, вернувшись «домой», в деревню Миагему, сразу завалимся спать.
Не тут-то было.
Деревня была в необычайном возбуждении. Папуасы, потрясая копьями, танцевали и пели около входа. Группа детей шумно возилась за оградой. Женщины, ни на секунду не замолкая, что-то обсуждали.
— Война! — встретил нас горячим шепотом Миша.
У меня замерло сердце. Воочию увидеть, как воюют в Папуа — Новой Гвинее... Но ведь для наших друзей-папуасов это реальное испытание, и могут быть жертвы... Да и мы сами подвергаемся опасности...
— Джон утверждает, что они нас не тронут, — словно догадавшись, о чем я думаю, сказал Миша.
— Не война, а битва, — поправил я и себя, и своих товарищей.
В состоянии войны два враждующих клана дани (или дани и соседние племена, например, ял и) могут находиться несколько лет и даже десятилетий. Это не мешает их «мирному сосуществованию». Люди из враждующих лагерей могут встречаться в лесу и даже иногда ходить друг к другу в гости -во время, свободное от боевых действий.
— Есть две основных формы ведения войны, — решил я объяснить Мише и Анджею ситуацию, в которой мы так неожиданно оказались, — набеги и битвы... Набег — это короткий необъявленный поход с целью убить человека у противника или, во всяком случае, украсть свинью.
— Равноценная замена, ничего не скажешь, — пробормотал Кричман.
— А битва, — продолжал я. — Битва... она и есть битва. Я, честно сказать, никогда не видел. В любом случае мы должны подготовить аппаратуру к съемкам...
— А из-за чего возникают войны? — спросил Анджей. — Места им, что ли, не хватает?
— Иногда из-за места, — кивнул я, — когда одно племя разбивает огороды на нейтральной территории. Но чаще дани воюют из-за привидений...
Миша и Анджей переглянулись.
— Да, из-за привидений, подтвердил я. — Если человек погиб на войне, у него появляется неприкаянное привидение. Бродит ночью по деревне, бьет посуду...
— Как незахороненный покойник, — сказал Анджей.