Лев Белоусов, доктор исторических наук, профессор
Кларетта Петаччи — молодая, необычайно красивая женщина вошла в жизнь Муссолини еще в середине 30-х годов. Они познакомились случайно, на дороге в пригороде Рима, но Кларетта (дочь ватиканского врача) уже тогда была тайной почитательницей вождя. У нее был жених, они вступили в брак, но через год мирно расстались, и Кларетта стала фавориткой дуче. Их связь была очень устойчивой, о ней знала вся Италия, кроме Ракеле Муссолини. Итальянский истэблишмент поначалу относился к очередному увлечению дуче снисходительно, однако со временем Кларетта, искренне любившая Муссолини, стала существенным фактором в политической жизни: она имела возможность влиять на принятие дуче кадровых решений, научилась в нужный момент доводить до него различную информацию и способствовать принятию нужных решений, оказывать протекцию и убирать неугодных. К ней и ее родным (матери и брату) стали все чаще обращаться за содействием высокопоставленные чиновники и предприниматели. В начале войны в Италии уже в открытую говорили о «клане Петаччи», управляющем страной.
Несколько раз, устав от истерик и трагических сцен, которые устраивала безумно ревнивая Кларетта, дуче решал порвать с ней и даже запрещал охране пускать ее во дворец. Однако спустя несколько дней они снова были вместе и все начиналось сначала.
Дело вкуса: Четыре четверти
Кто и когда сварил первое пиво, сказать невозможно. Китайцы испокон веков варили его из риса, американские индейцы — из кукурузы, кельты и славяне — из ячменя, а племена западной и центральной африки — из сорго. И все же родоначальниками пивоварения следует считать шумеров: по мнению археологов, они варили напиток, подобный пиву, еще за 4 000 лет до начала нашей эры.
Древние пивовары поступали просто: свежеиспеченный хлеб крошили в воду и ставили в теплое место. Через два-три дня смесь процеживали и напиток был готов. Шумеры пускали на его изготовление до половины хлебных запасов. Пили этот напиток через трубочку, как коктейль, отфильтровывая осадок.
В Вавилоне пиво варили женщины на дому и продавали его в розлив. Деятельность таких «пивных» пытался урегулировать царь Хаммурапи (годы правления — 1792—1750 до н.э.) — он первым ввел нормы производства и употребления пива, увековечив их в знаменитой «колонне законов». Вавилонский закон был суров: пивоварок, предлагавших продукт низкого качества, могли до смерти упоить их же варевом.
Из Вавилона пиво попало в Египет, где также стало напитком номер один. Древнеегипетский иероглиф, означающий трапезу, в буквальном переводе звучит как «хлеб и пиво». Египтяне варили самые разнообразные сорта, ароматизируя их различными травами. Что касается греков и римлян, то они к пиву относились плохо. Существует даже легенда, что бог вина Дионис, рассердившись, покинул Месопотамию только из-за того, что ее жители были излишне к нему привязаны.
Греки, правда, употребляли пиво, но только как тонизирующую микстуру — с добавками руты и мандрагоры, Гиппократ даже посвятил этому целую книгу. Римский консул и ученый Плиний Младший писал о 195 сортах пива, известных в Европе. Римляне называли пиво «германским вином». Для приготовления пивного сусла древние германцы использовали дубовую кору, листья ясеня и даже бычью желчь. Первые христианские миссионеры, обосновавшиеся в германских лесах и болотах, начали экспериментировать с более ароматными составляющими — можжевельником, черникой, смородиной. Но только в 786 году некий монах догадался использовать в качестве добавки хмель, который придал пиву характерный горьковатый привкус. Вообще же для монахов пивоварение было вопросом крайне насущным, ведь благодаря пиву можно было выдерживать долгие посты — ибо «жидкость не нарушает поста». Возможно, именно тогда и родилось выражение «пиво — это жидкий хлеб». Немало монастырей получали солидную прибыль от торговли пивом, в том числе и пивоварня монастыря Вайенштефан близ Фрейзинга, основанная в 1040 году, являющаяся сегодня старейшей в мире действующей пивоварней. Кстати, Бавария стала пивной державой только после Тридцатилетней войны: чтобы не тратить время и силы на восстановление погибших виноградников (до этого баварские вина имели европейскую славу), бывшие виноградари «переквалифицировались» в пивоваров, обратив свой взгляд на хмелевые плантации и ячменное поле.
Долгое время монахи не могли объяснить природу пивных дрожжей — считалось, что пиво бродит «само по себе», а вернее, с помощью «пивных ведьм». И лишь в первой половине XVI века было, наконец, выявлено два типа пивных дрожжей и соответственно пива — верхового и низового брожения. Первые «оживают» при температуре воздуха от 18 до 22°С и в конце процесса поднимаются в бродильном чане вверх, где и снимаются. Вторые требуют низкой температуры — от 6 до 10°С, при этом они оседают в бродильном чане. Такое пиво можно было хранить только в прохладных погребах и ледниковых пещерах, откуда и пошло его название — «лагерное» (от нем. lager — «оставленное на хранение»). И если пиво верхового брожения было известно еще англосаксам в VI веке (эль), то дрожжи низового брожения «открыли» только много веков спустя приальпийские баварцы, которые не испытывали дефицита льда.
К середине XVI века европейским пивоварам уже были известны различные виды дрожжей, и они начали селекционировать и оберегать собственные колонии этих «пивных ведьм», сохраняя рецепты в строжайшей тайне и передавая их по наследству. Свои рецепты были у пивоваров Фландрии и Ирландии, Англии и Богемии, Дании и Швейцарии, Шотландии, Финляндии, Швеции, ведь пиво варили во всех странах Европы, где «вместо» винограда произрастал ячмень, а также хмель.
Пивом на Руси называли любое слабоалкогольное питье. Собственно же пиво, то есть отвар из сброженного зернового сусла, на Руси именовали словом «олуй» — его принесли нам варяги. Олуй был трех сортов: легкий, средний и крепкий, способный просто свалить с ног. На Руси его варили уже во времена Нестора-летописца — в своих трудах он неоднократно его упоминает. В писцовых новгородских книгах также упоминаются бочки с пивом «на хмелю» (некоторые ученые придерживаются мнения, что пиво с хмелем впервые было сварено на Руси). Из «Русской правды» нам известно, что сборщику платежей полагалось ведро солода в день; мастеровому же человеку, помимо денег и провианта, «полагался солод, дабы он мог варить пиво у себя дома». Уже тогда различали пиво «белое» и «черное».
Великий князь Василий III положил конец домашним заготовкам — отныне пиво отпускали исключительно в кабаках. Борис Годунов «продублировал» этот указ, а заодно ввел на солод и хмель «брашную» пошлину. Михаил Федорович Романов немало поспособствовал развитию отечественного пивоварения. Он, например, запретил покупать чужеземное сырье, опасаясь, мол, того, что иноземцы наговаривают на хмель с целью навести на Русь «моровое поветрие».
Царь Алексей Михайлович был более лоялен. Он сделал поблажку для простонародья, дозволив варить пиво «для домашнего пития» несколько раз в году — по престольным праздникам и к семейным торжествам. Его сын пошел еще дальше: прорубив «окно в Европу», Петр I пригласил в свою новую столицу мастеров-пивоваров из Англии и Голландии. Пиво стало непременным атрибутом ассамблей и празднеств, по всей столице росли и множились таверны, трактир-клубы и «знатные питейные дома». Отечественное пиво обрело всенародную популярность на рубеже XVIII—XIX веков, в одной только Москве насчитывалось 236 пивоварен. Отменное пиво варили в Калуге и Твери, Самаре, Туле и Нижнем Новгороде. Но «пивным» центром страны по-прежнему оставалась Северная Пальмира — именно здесь в 1795 году Абрахам Фридрих Крон основал гигантский завод «Александр Невский», мощность которого превышала 1 млн. 700 тыс. литров пива в год. Примерно в то же время Петр Казалет основал завод элитных сортов пива.