В апреле – начале мая лебеди откладывают от 3 до 7 беловатых, очень крупных яиц. В это время птицам нередко досаждают хищники, стремящиеся полакомиться яйцами. На исходе апреля я обнаружил две кладки, разоренные выдрами. К счастью, до большинства гнезд пожирателям яиц добраться не удалось, и спустя месяц на озере появилось новое поколение молодых лебедей. У птиц началась хлопотная пора забот о птенцах.
Пуховички отличаются большой самостоятельностью – едва вылупившись и обсохнув, они могут без посторонней помощи добывать себе пищу. Обилие врагов заставляет лебедей проявлять крайнюю осторожность. Почувствовав опасность, взрослые птицы уводят выводок в непроходимые заросли, а сами нередко улетают. Каждый год летом лебеди линяют, теряя маховые перья и утрачивая на время способность летать, чем нередко пользуются хищники. При всей своей хрупкой красоте лебеди отнюдь не беззащитные создания – в минуты опасности птицы отчаянно защищают себя и свое потомство. Природа наделила их мощными крыльями, удары которых порой столь сильны, что из схватки с лисицей или енотовидной собакой лебедь иной раз может выйти победителем.
В октябре молодые птицы начали подниматься на крыло. Но вот наступил последний месяц осени, а еще очень большая группа подросших лебедей не умела толком летать. Ранние заморозки сковали тонким льдом почти все Мятяляйские озера. Лишь на одном водоеме осталась небольшая полынья, куда и перебрались птицы с других озер. К стае нелетных лебедей стали все чаще наведываться лисицы. Не проходило и ночи, чтобы хищники не растерзали нескольких молодых, обессилевших птиц. Небольшие комочки харовых водорослей, выброшенных волнами на берег, были покрыты льдом и снегом. Лебеди голодали. Местные охотники по ночам отпугивали лисиц, но все усилия казались напрасны – лебединая стая таяла на глазах. Спасла молодых птиц нежданная оттепель, разрушившая лед. Лебеди смогли наконец вдоволь наесться водорослей. Они очень быстро окрепли, набрались сил и улетели на зимовку.
Следующей весной им предстоит вернуться на ставшие родными Мятяляйские озера. Но пройдет еще долгих три года, прежде чем они сменят свой серый подростковый наряд на белоснежное оперение и вступят во взрослую жизнь, продолжив лебединый род, который не должен прерваться.
Дмитрий Иванов
Люди и судьбы: Букет для Марии
Во французском Пантеоне Мария Кюри – единственная женщина среди великих французов. Ее прах перезахоронили здесь в 1995 году по личному распоряжению президента страны Франсуа Миттерана. Но если бы существовал не только французский, а даже всемирный пантеон человечества, Мари все равно оставалась бы первой и неповторимой, как первые миллиграммы чистого радия, извлеченные ее руками из нескольких тонн радиоактивного варева.
Маня не помнила, сколько ей было лет, когда она впервые увидела этот сон: полутемную комнату с гудящей в углу печкой и стоящими на полках толстыми пыльными книгами в кожаных переплетах и множеством странных сосудов и колб, обклеенных этикетками с непонятными знаками и цифрами. А еще – кого-то, облаченного в длинные черные одежды, поочередно бравшего с полки сосуды, смешивавшего их содержимое и нагревавшего его над огнем. Маня каждый раз старалась разглядеть лицо незнакомца, но ничего не выходило, он всегда стоял к ней спиной. Ей было страшно любопытно – что он там делает и почему все время вздыхает. Наверное, думалось ей, это волшебник, который никак не может что-то воспроизвести…
Этот сон, приходивший к Мане и в детстве, и в юности, перемешивался в ее голове с другими детскими воспоминаниями, реальными и трагичными. Она навсегда запомнила день, когда умерла от тифа ее любимая сестра Зося. А мама была слишком слаба, чтобы присутствовать на похоронах.
Вот она застегивает на Мане черную накидку и, перебираясь от окна к окну, следит за похоронной процессией, пока та не скрывается за углом. В доме холодно и пусто. Теперь уже никогда не будет, как прежде: в семье учителя Склодовского пятеро детей, Маня – младший, пятый ребенок, она – самая любимая «мамина» дочка, балуемая и опекаемая. Теперь у нее остались только две сестры и брат Юзеф. А в опеке сейчас больше всего нуждается сама мама – она совсем истощена от беспрестанного кашля. И Маня начинает мучить себя мыслями о том, как бы соединить сон про волшебника с реальностью и спросить у него чудодейственное питье для маминого выздоровления.
Занятая этими мыслями, она будет очень удивлена, обнаружив в кабинете папы в шкафу такие же стеклянные колбы, как во сне. А папа назовет их просто – «физические» приборы. Смешное слово…
Мария Склодовская родилась 7 ноября 1867 года в Варшаве, на окраине Российской империи, где за 3 года до ее рождения было подавлено январское восстание. Тогда для устрашения непокорных поляков на разбитых баррикадах установили виселицы и прилюдно казнили пятерых зачинщиков. Участь других мятежников была также незавидной – их угнали на каторгу в Сибирь. По окончании расправы с повстанцами усмиренную Польшу наводнили русификаторами. Городские вывески на зданиях написали по-русски, а преподавателям учебных заведений вменили в обязанность «обучать только на русском языке». Но учителя пансиона мадам Сикорской, куда родители определили Маню, оказались не совсем законопослушными и даже вольнодумными – они тайно преподавали учащимся польский язык и историю Польши. Если неожиданно являлся контролер, польские книги прятали в дортуаре. Во время таких проверок для общения с контролерами неизменно вызывали Маню – у нее была прекрасная память, и она лучше всех говорила по-русски. Однажды после ухода чиновника девочка расплакалась, объясняя свои слезы тем, что лгать не умеет, а если чего-то не умеешь, то и не следует этим заниматься.
Пока дети Склодовских получали первое образование, неожиданно уволили с работы их отца. Бывший выпускник Петербургского университета, принципиальный и горячий Владислав Склодовский оказался недостаточно «гибким», чтобы сработаться с директором гимназии господином Ивановым. Склодовским пришлось съезжать с казенной квартиры, а главе семьи, чтобы прокормить всех, – заняться репетиторством. Сначала Склодовский давал уроки иногородним гимназистам, а потом решил предоставлять своим ученикам и стол, и кров. Тогда же темой семейных разговоров надолго стало еще одно неприятное событие: Склодовский вложил все свои сбережения в сомнительное предприятие одного из своих родственников, которое, конечно же, прогорело.
А потом в жизни Мани началась совсем черная полоса: через 2 года после смерти Зоси от чахотки умерла мать. И она, 10-летняя девочка, больше не верит в Бога. Не верит Маня и в своего волшебника. Он не спас маму и после ее смерти совсем перестал сниться. Еду в доме теперь готовила приходящая экономка, а платья для девочек покупались самые простые.
Пройдет много лет, и дочь Марии Кюри – Ева будет безуспешно доказывать своей знаменитой матери, что нужно купить хотя бы одно приличное платье взамен серого и штопаного, чтобы не пугать господ фотографов…
В июне 1883 года Маня с золотой медалью окончила казенную гимназию в краковском предместье. Прощайте, учителя, особенно мадемуазель Мейер, которую так возмущала манера девочки всегда держаться прямо. Теперь никто, кроме домашних, уже не называл 16-летнюю Маню этим детским именем. Сестры все вместе очень завидовали брату – он поступил на медицинский факультет, куда им дорога была заказана: в высшие учебные заведения Российской империи женщины не принимались.
Сестры Мани рвались в Париж. Он видился им царством свободы, знаний, неограниченных возможностей. Вдруг удастся попасть в Сорбонну! Но для этого нужно было немало денег, а их нет. Марию же после выпускных экзаменов отправили на целый год в деревню к родным набираться сил. Этот год стал единственным беззаботным в ее жизни. Она пишет подруге, что только и делает, что читает «глупые» романы, объедается земляникой, ездит верхом, ловит ночью при свете факелов раков и купается. «Я нахожу искреннее удовлетворение в этом состоянии полнейшей глупости». Зиму она провела в Зволе, у самых Карпат, на границе с Галицией. Особенно запомнился Марии масленичный карнавал – «кулига».