Екатерина Ивановна была хорошим педагогом и необыкновенно чутким врачом. Она умела так заинтересовать предметом, что даже те, кто «определился» в выборе специальности, проявляли большой интерес к акушерству. А сколько студентов-кружковцев вместе с ней участвовало в проведении исследований на животных или разбирало кипы историй болезни по теме, которую вела Екатерина Ивановна!
Я вспоминаю, с каким волнением и душевным участием помогала она Моёй однокурснице Ольге Макеевой готовить доклад по диагностике и оперативному лечению внематочной беременности; Екатерина Ивановна успокоилась только тогда, когда Ольга сделала блестящее сообщение на научной конференции кафедры. Она болела душой за каждого из нас, и мы это очень ценили. И не было случая, когда б студенты её группы пришли на экзамен неподготовленными. На курсе считалось большой удачей попасть на занятия в её группу.
Имея большой и трудно нажитый жизненный опыт, Гагаринская умела расположить к себе студентов, предостеречь их от неверного шага в жизни.
Вспоминается случай, который всех нас взволновал.
Молодая пара студентов решила жить вместе.
Когда складывалась семья, ей шли во всем навстречу: помогали получить отдельную комнату, приобрести мебель, кухонные принадлежности и другие предметы быта. Так произошло и на этот раз. Студенты-однокурсники поженились и стали жить в отдельной комнате на Пироговке. Жили дружно, хорошо, пока не родился ребенок. Прибавление семейства не входило, видимо, в планы молодого отца.
Его стали раздражать детский плач, пеленки, домашние заботы, материальные затруднения. Он уже начал поговаривать, что, мол, «женился зря», говорил: «Семья — помеха в жизни и учебе». Жену стал обвинять, что та перестала расти, отстает в учебе, не ведет общественную работу, стремится больше быть дома. Сам же ночевал дома редко, больше у товарищей. В общем, вскоре он поставил вопрос о разводе.
Все наши разговоры в группе, на комсомольском бюро ни к чему не привели. Семья эта была на грани распада.
Екатерина Ивановна была очень расстроена. Как- то после занятий в клинике в задушевной беседе с нами (присутствовала и молодая чета) она стала говорить о родительском долге, об ответственности вступающих в брак не только друг перед другом, но и перед обществом, особенно когда появляется ребенок. Рождение ребенка, сказала она, — это ведь не только большая радость в семье, но и огромная ответственность за его жизнь и здоровье, за воспитание, формирование нового человека. Наше государство помогает чем только можно: организует ясли, консультации, детские больницы. Ну, а за то, как растет, развивается ребенок, несут ответственность родители! Не только мать, но и отец. Как же можно «забыть» такое, пренебречь своим гражданским долгом!
А потом Екатерина Ивановна пригласила молодую чету к себе домой. И, ни о чем не спрашивая их, стала рассказывать, как осталась одна, без мужа, с оравой ребят на руках. Приходилось и учиться и работать, чтобы содержать их. А ведь детей надо было обуть, одеть, накормить.
— Представляете положение? — продолжала Екатерина Ивановна. — Что делать? Хоть в петлю лезь!
И все же, как ни трудно было, справилась. При поддержке товарищей, конечно. Видите, вот мои дети — их четверо. Никого не потеряла, всех выходила и поставила на ноги, никто из них не сбился с дороги. Думаете, это только Моё личное дело? Нет, я выполнила свой долг перед обществом, перед будущим Родины. Полезно вовремя задуматься над этим.
Поймите: вам, молодым и сильным, нет основания пасовать перед трудностями. Да и не такие уж они у вас серьёзные. Ваша жизнь только ещё начинается, и ребенок — это ваше неоцениМоё сокровище. Надо сделать все, чтобы он рос и формировался в нормальной обстановке. Не торопитесь разрушать то, что потом не восстановить…
Не предусмотренный ни программой, ни расписанием «урок» любимого преподавателя пошёл на пользу молодой чете…
Щедро делясь знаниями и опытом со студентами, Гагаринская не терпела поверхностного отношения к предмету, не прощала верхоглядства, нерадивости и разгильдяйства. Она не стеснялась в выражениях, когда видела, что простое слово до некоторых не доходит. Ох, уж и доставалось им! Одна такая проборка быстро приводила в чувство даже самых «непробиваемых»!
В родильное отделение Гагаринская повела нас после того, как мы изучили технику родов на фантоме. Мы привели себя в должный вид, и она осмотрела каждого — чистый ли халат, в порядке ли руки, не выбиваются ли из-под шапочки волосы. Только после такого досмотра разрешила по одному войти в «родилку».