У гвардейцев были привилегии в провианте, вооружении (отборные ружья имели лучшую отделку наравне с холодным оружием и пистолетами), униформе (более яркой, из ткани лучшего качества), в жаловании и при выходе в отставку. Но никакими привилегиями нельзя объяснить традицию гвардейцев умирать во весь рост. Когда кто-либо из новичков пригибал голову при неприятельском залпе, «старики» тут же с бранью обрушивались на «труса». В общем, Наполеон недаром рассматривал гвардию в качестве «высшего», стратегического резерва, предназначенного для использования в решающий момент битвы. Есть, правда, точка зрения, что гвардия являлась неким вампиром, высасывающим лучшие кадры из остальной армии. Впрочем, мужество «обычных» частей наполеоновской армии тоже не нуждается в рекомендации.
Гвардия же своим бесстрашием вселяла в армию лишь дополнительную стойкость. Мощный рев старых солдат «Да здравствует император!» нес в себе невиданную силу, ободряя дрогнувших армейцев и вызывая ужас у неприятеля. К тому же гвардия была самой настоящей кузницей кадров. Император практиковал перевод особо отличившихся гвардейцев в армию, чтобы они поделились боевым опытом.
ТерминалЕгеря — от немецкого «Jager» («охотник») — стрелковые войска, легкая пехота.
Гренадеры — тяжеловооруженные солдаты, арсенал которых помимо ружей и сабель включал ручные гранаты (гренады).
Мамлюки — во времена Наполеона части, сформированные из солдат — выходцев из Азии.
Драгуны — от французского «dragon» («дракон») — конница, способная действовать в пешем строю.
«СТАРЫЕ ВОРЧУНЫ»
Гвардия всегда находилась с Наполеоном: во дворце, в походе, на бивуаке, в бою. Люди безумно гордились принадлежностью к гвардии, глубоко переживали свои промахи и старались быть примером. И не мудрено: Наполеон очень заботился, чтобы солдатские сердца полностью принадлежали ему. Он вступал в переписку с отличившимися в боях, простой гвардеец мог всегда лично обратиться к императору. На дворцовых обедах солдаты рассаживались вместе с генералами, а лакеям приказывали особо почтительно относиться именно к солдатам. Много внимания император уделял ветеранам, которых он ласково называл «старыми ворчунами». Ответная любовь была безгранична — гвардейцы рассматривали свою жизнь как целиком принадлежавшую Наполеону. В 1812 году два полка гренадеров «Старой гвардии» участвовали в походе в Россию. По мнению ряда историков, если бы Наполеон всё-таки бросил «Старую гвардию» в атаку при Бородине, исход сражения мог бы быть другим. Гвардия оставалась едва ли не единственной боеспособной частью «Великой армии» на всём протяжении ее ужасного бегства из России. Гвардейцы не раз спасали своего императора от казаков и партизан. Но всё равно потери были огромны — из почти 12-тысячного гвардейского корпуса уйти из России удалось только паре тысяч. Но Наполеон ни разу не слышал от них ни жалоб, ни упреков. В самые тяжелые для императора минуты гвардия поддерживала его. А потом тысяча самых преданных «ворчунов» отправилась вместе с Наполеоном на Эльбу, откуда император вскоре триумфально вернулся в Париж, чтобы процарствовать свои последние 100 дней. И когда стало ясно, что Европа не намерена терпеть Наполеона, гвардия вновь выступила в поход в составе 70-тысячной армии — чтобы встретиться на размокших полях Бельгии с 67 тысячами британцев герцога Веллингтона и 120 тысячами пруссаков фельдмаршала Блюхера.
Слева направо:
Егеря из старой гвардии «Старой гвардии» армии Наполеона I Гренадер третьего полка гвардии Наполеона Гренадер флангового дозора
ФИНАЛ ПРИ ВАТЕРЛОО
15 июня 1815 года у селения Ватерлоо французские войска столкнулись с неприятелем. Сражение шло уже более трех часов. Четыре французские дивизии одна за другой атаковали центр и левый фланг британцев, вцепившихся в холмы плато Мон-Сен-Жан. Красномундирные англичане встречали идущие плотным строем синие колонны французов ураганным огнем, выкашивая целые шеренги. Затем шотландская кавалерия врубилась в ряды французов и устроила дикую свалку. Наполеон направил туда улан, и шотландцы были отброшены. Потом император неожиданно перенес удар на центр и правое крыло неприятеля, в результате ключевые британские позиции — ферма Ла-Хе-Сант и форт Угомон — наконец были взяты. «Кажется, мы проигрываем сражение», — флегматично заметил герцог Веллингтон своему адъютанту. 0 близости победы подумал и Наполеон. Его, правда, беспокоили скопления войск на правом фланге, постепенно стекавшие с лесистых склонов. Издалека не было видно, какая у них форма: синяя французская или черная — прусская? Наполеон решил рискнуть и отдал приказ: «Старую гвардию вперед!» Под оглушительный грохот барабанов и бравурную музыку валторн добивать британцев двинулись шеренги ветеранов, с обожанием взиравших на своего императора. И вдруг — грохот выстрелов и крики справа: «Пруссаки!» Да, это Блюхер с 30 тысячами солдат прибыл на поле битвы. «Черные гусары» с серебряными черепами на киверах внезапно ударили в бок французам, а тут и Веллингтон перешел в контрнаступление.