— Да-да, конечно, Окиян, разумеется, — рассеянно забормотал Пятачок, услышав новое имя. — Как же мы сами сразу не сообразили? Окиян — именно то, что нужно.
Сначала Облачному Небу в школе понравилось, хотя на первых порах он очень скучал по родителям. Понравилась школа — светлая и просторная. И новые друзья. И Дом тоже. У каждого ученика была своя комната.
После тесноты корабля это казалось необычным и очень удобным. Заходить и даже заглядывать в чужие комнаты не разрешалось, да и встречаться во внеучебное время ребятам удавалось только в Общей комнате под присмотром учителей. Но и это было здорово, а заботливые преподаватели не давали скучать и всегда рассказывали что-то интересное.
А уроки! С утра шли общие занятия, а во второй половине дня — индивидуальные. Для каждого свои. И самое главное и интересное — тренировки, уроки имитации, Воплощения.
Небо навсегда запомнил свой первый выход на поверхность Ядра. Серая каменистая равнина, тяжелый свод Оболочки над головой, режущий свет плазменного светильника, учителя в скафандрах, и надежда в глазах за толстыми стеклами шлемов. И его Воплощение, заполнившее, мгновенно преобразившее все вокруг. Сережка не мог вспомнить, как долго это продолжалось — у Неба не было памяти, хотя он, мальчишка, отлично помнил ощущение удовольствия, силы и уверенности, которое принесла успешная попытка Воплощения.
Несколько слов, сказанных старшим учителем, вернули маленького имитатора на серую равнину, и чувства взрослых, которые после возвращения он успел заметить, — да, радость и надежда. Вот что ему понравилось больше всего — взрослые смотрели на него с надеждой. На Лес Густой с гордостью, на Буйный Ветер с уважением, на Mope-Окиян с некоторым опасением:
«Очень сильное Воплощение», — говорили учителя.
На девочек — с нежностью и сочувствием. На него, Облачное Небо, — всегда с надеждой.
Сережка не знал, что увидел бы в чужих комнатах, но догадывался. Каждого из учеников окружало его Воплощение. Легкие перистые облака, темные грозовые тучи, тяжелые облачные стены, громоздящиеся над бездонными пропастями, курчавые барашки, уходящие в бесконечность неведомых долин, позолоченные заходящим солнцем нежные белые кружева, открывающие светло-голубые участки неба, — облачное небо представляли собой все окна, стены, картины «го собственного жилища.
Наверняка Лес видел вокруг себя рощи и чащи, Ветер — бури и ураганы, Быстрая Речка — певунья и красавица — реки, о которых так много рассказывалось в историях и сказках. Все это Облачное Небо мог только вообразить. Увидеть чужие Воплощения можно было только на уроках рисования — почти на всех картинках имитаторы изображали то, что наблюдали за окнами своих комнат. Только Далекая Радуга рисовала что-то несуществующее. Светловолосая ясноглазая девочка, тихая и не слишком способная — «слабое Воплощение», — на уроках она обычно отмалчивалась и лишь иногда робко улыбалась шуткам друзей. И все равно казалась Сережке самой прекрасной. На общих уроках им преподавали арифметику, географию, литературу и историю. Это было интересно. Особенно история, которая на одном из последних занятий вдруг обернулась пугающей реальностью.
— Капитан Славин… Все знают капитана Славина?
Так вот, капитан Славин вывез с планеты Тирас на транспортном корабле «Ладога» три тысячи беженцев после столкновения Тираса с кометой. При взлете «Ладога» пострадала от метеоритной атаки, и экипажу не удалось дотянуть до ближайшего, освоенного людьми района галактики, — как обычно, монотонно начал рассказывать Господин Пятачок. — Корабль сел на безжизненную, удаленную от ближайшей звезды планету, где выживание земных колонистов представлялось невозможным. От одного из пилотов планета получила свое неофициальное имя — Безнадега.
К счастью, при обследовании поверхности была найдена огромная расщелина, ведущая внутрь, под каменистую оболочку, где обнаружилось медленно вращающееся Ядро. Пилотское мастерство капитана позволило ему провести «Ладогу» сквозь расщелину и посадить на «внутреннюю планету», где вот уже десять лет беженцы — то есть мы, люди, — продолжают жить на корабле. На поверхности остались только маяки, продолжающие посылать сигналы Земле по закрытым каналам.
Внутри Безнадеги никаких условий для жизни людей не было, однако планетная оболочка, которую удалось загерметизировать, защитила беженцев от внешних угроз, в первую очередь, от падения космических тел.