Ресторанная обстановка всегда поднимает настроение, тем паче предвкушение стопки и соседство с этими студенточками - мы со Светловым выпрямляем спины, взглядываем орлами. Конечно, с нашими несчастными двадцатью четырьмя рублями не разгуляешься и не угостишь этих студенточек, но потанцевать можно будет, а там жизнь покажет.
И вдруг - не помню, о чем мы говорили в ту минуту со Светловым, кажется, об улетевших в Баку "архаровцах", если они там ничего не надыбают, нас пора списывать в утиль, - но вдруг я умолкаю от неожиданности: официант ставит на наш столик трехэтажный поднос с блюдами, просто "скатерть-самобранка". Тут и спелые болгарские помидоры и нежинские огурчики, разносолы и маслины, икра паюсная и зернистая, сациви, балык - всего не перечислишь. Ту же бутылка водки в серебряном ведерке со льдом, коньяк армянский "три звездочки" и вино "Гурджуани".
- Постой! В чем дело? - говорит ему Светлов. - Мы заказали только водку, салат и ростбиф. А это не наш заказ.
- Не беспокойтесь, товарищ подполковник, - улыбается официант. - Это просто наша кухня вас скромно угощает.
- Подождите, но я же вам сказал, что у нас при себе только четвертак…
- Ну-у, товарищ подполковник… - укоризненно говорит официант. - О чем вы говорите?! Мы же свои люди. Отдыхайте. Минут через двадцать будут жаренные потроха, грибы и шашлыки по-карски из свежей баранины. Персонально для вас, товарищ следователь, жарит наш повар Стукозин. Вы его помните?
- Стукозин? - я напрягаю память. Кажется, он проходил по делу плавучих волжских ресторанов. Да, Стукозина и еще нескольких поваров, которые хоть и воровали по-тихому, не зарываясь, но не кормили людей гнилым мясом, я пожалел тогда, выделил из общей группы махровых жуликов и "передал на воспитание коллективу трудящихся". Ну что ж, я не против стукозинских белых грибов, он действительно мой должник, если на то пошло, он точно мог "загреметь", я вполне мог тогда отправить его лет на пять туда, где сейчас боксер Акеев загорает. - Как же! Помню Стукозина, - говорю я, веселея. - Привет ему!
Теперь мы на равных со Светловым. Оба "угощаем" друг друга. Он угощает меня своей муровской известностью, а я его - своим престижем следователя. И вообще, жить веселей, когда тебя узнают в ресторанах и отдают долги, да еще таким способом… Надо будет сходить потом на кухню, побалагурить с этим поваром, думаю я, и мы со Светловым приступаем к пиршеству. Минут через тридцать, расправившись под закуску с бутылкой водки, чувствуем себя превосходно, кадрим девочек-студенточек за соседним столиком, потом пересаживаем за свой столик этих "птичек". Девочки легко идут на сближение, это заочницы кооперативного института, для того и прикатили в Москву на сессию из Донецка и Воронежа, чтобы не тратить тут время зря. Мне досталась упитанная крашенная блондинка двадцати трех лет, Светлову - вертлявая "бэби-вумен", эдакая вертлявая малышка-брюнеточка. Розовым язычком она каждую минуту облизывает пухлые губки, отчего глаза у Светлова тут же покрываются мутной мечтательной пленкой.
Все шло как надо - танцы, девочки, жаренные грибы "по-прокурорски", как аттестовал их Светлов, горячие куриные потрошки, коньячок армянский и грузинское вино "Гурджуани" под кавказские шашлычки. Досаждали только официальные тосты за соседним столом у стены, там постоянно пили "За здоровье нашего заместителя министра!", "За достижения нашего управления!".
Светлов не выдержал, спросил у нашего официанта с досадой:
- Что там за типы пьют?
- Минздрав, товарищ подполковник, - почти по-военному доложил официант. - Вон слева - заместитель Петровского - Балаян Эдуард Саркисович, до минздрава у нас в КГБ работал. Толковый мужик. Государственную премию обмывают за какой-то новый препарат для космонавтов.
- Ладно, - милостиво махнул рукой Светлов. - Тогда пусть гуляют. Только пусть он наших девочек не жрет глазами, этот Балаян.
Действительно, темно-карие бархатные глаза этого Балаяна - ему лет сорок пять, с пышной седой прядью в густой черной шевелюре - слишком часто останавливаются на нашем столике и рассматривают нас в упор, спокойно и подолгу. Мне это не нравится, я демонстративно, назло ему обнимаю свою блондиночку за талию, а другую руку приятельски кладу на плечо светловолосой "бэби-вумен" и предлагаю гусарски-небрежным тоном:
- А не завалиться бы нам на мою холостяцкую квартиру, товарищ подполковник? Потанцуем, музыку послушаем. Еще не вечер!
Девочки все равно не верят, что Светлов - подполковник милиции, а я - следователь по особо важным делам, да мы и не особенно настаиваем на этом. "Честно" им признаемся, что оба - стоматологи из "платной поликлиники", и я даже обещаю подлечить дома зуб светловской пигалице.
Короче, идет нормальный ресторанный треп, и на очередном его витке моя подвыпившая воронежская блондинка говорит, что лучше бы мы были спортсменами, она "обожает" спортсменов, ее жених держит третье место по боксу в Воронеже и тренирует секцию бокса в детской спортивной школе.
- Как Акеев, - срывается у меня с языка, но девочки не знают, кто такой Акеев, и Светлов объясняет им:
- Виктор Акеев - наш большой друг, бывший чемпион Европы по боксу в среднем весе. Он сейчас в заграничной командировке уже больше года, и вот Игорь по нему ужасно скучает, - он кивнул на меня и улыбнулся.
- Я думаю, вы можете его увидеть, - вдруг заявляет официант, подавая на стол мороженое и кофе-гляссе.
Я и Светлов разом уставились на него. Официант доложил:
- Видимо, он вернулся из командировки. В четверг он тут ужинал.
- Кто?! - подался я всем телом вперед, к официанту.
- Виктор Акеев, бывший чемпион по боксу, - сказал официант.
- Ты уверен?
- Товарищ следователь, обижаете! - улыбнулся он, но глаза его в этот момент стали действительно обиженно-замкнутыми. - Он ужинал здесь, вот за тем столиком. Коротко стрижен, одет в новый венгерский костюм серого цвета, рубаха голубая, без галстука. Что еще? С ним были две девушки. Одна лет двадцати трех, рост - метр семьдесят, крашеная шатенка, акцент не московский, а северный. Вторая тоже - 22-23 года, брюнетка, глаза синие, на Наташу Ростову похожа.
Наши "девочки" разом примолкли и протрезвели, поглядывая то на меня, то на Светлова, то на официанта. Нужно сказать, что и мы со Светловым тоже мгновенно пришли в себя.