- Дай телеграмму взглянуть.
- Ты что! Я ее утром съел, при обыске вагона.
Тут я покраснел, как мальчишка, хотя Светлов, слушая этот разговор, даже не повернул голову в мою сторону. Впрочем, я-то искал у этого Долго-Сабурова бриллианты его тетки, какой был смысл заглядывать ему в рот.
- Но текст-то ты помнишь? - на мое счастье, спросила Долго-Сабурова эта Наташа.
- "Приданное стоит двести, свадьба через неделю, срочно вылетайте с деньгами, папа", - произнес Долго-Сабуров. - Тебе все ясно?
- Ясно. За двести тысяч он купил начальника погранзаставы или кого-то на аэродроме, и через неделю мы уже - фьють! Только ему деньги срочно нужны.
- У него там при себе сто ровно, девяносто я собрал сегодня, а полсотни есть у Бориса. Так что на дорогу нам как раз, а дальше советская капуста ни к чему, перейдем на инвалюту. Сколько было у Сысоева в сейфе?
- А Старик тебе не сказал? Или ты нас перепроверяешь?
- А черт вас знает! Может, вы сговорились заработать на моей доле.
- Ты невозможный! Я тебя люблю, балда! Сговориться могли только Боря и Старик, когда брали сейф Сысоева. Но ты можешь себе вообразить, чтобы Боря сговаривался о чем-то у меня за спиной?!
- Ну, от твоего брата можно всего ожидать…
- Сейчас схлопочешь по морде, граф! - всерьез сказал нежный и грудной женский голос. - Боря - гений! Выпутаться из этой истории с вашим дурацким гробом с опиумом! Знаешь, что Сысоев под гипнозом сказал тогда Боре?
- Знаю, слышал об этом. Только никто при этом гипнозе не был, и может, твой Боря все выдумал. Может, вообще никакого гипноза не было.
- Идиот, а код сейфа откуда?
- Ну-у… - протянул голос Долго-Сабурова. - Но, допустим, код он из него вытянул под гипнозом, но остальное… Он мог просто придумать, чтобы втянуть в это дело меня, тебя, Старика.
- О-кей, ты можешь выйти из игры. Хоть сейчас. Приедем к Боре, получишь свою долю и - катись!
- Нет, теперь, когда вы оторветесь с сысоевскими бриллиантами, они меня точно пришьют. Так что я уж с вами, до конца. Просто это как в кино - бежать через границу с бриллиантами…
- Типун тебе на язык! В кино беглецов ловят. Потому что так положено по цензуре, мне один режиссер рассказывал. Иначе кино не выпустят на экран…
- Ты с ним спала?
- С кем?
- С этим режиссером?
- О Боже! При чем тут это, граф?! Запомни: любишь ты Москву или не любишь, хочешь со мной уехать или нет - мы здесь оставаться не можем, и это - по твоей вине, а не по нашей. Из-за вашей дурацкой авантюры с гробом!..
- Почему дурацкой?! - резко вспылил Долго-Сабуров. - В конце концов, именно этот гроб навел нас на твоего Белкина с его пограничными документами, по которым Старик уже там, на границе. Так что нет худа без добра.
Светлов, по-моему, впитывал в себя каждое слово, да и я - тоже. Мы оба пригнулись к динамику, чтобы не пропустить ни одного слова, интонации, нюанса. Это было лучше любого допроса и хотелось, чтобы эта дорога длилась подольше. Неожиданно женский голос сказал:
- Не гони. Смотри, какой дождь.
Действительно, проливной июньский дождь вдруг обрушился на юго-запад Москвы, куда катили синий "Жигуленок" Долго-Сабурова и наши машины - "рафик" и две милицейские "Волги" без милицейских номеров.
- Не дрейфь, графиня, - ответил голос Долго-Сабурова. - Живы будем - не помрем!
- Вот именно, - усмехнулся женский голос. - Моему брату надо в ноги кланяться - сысоевская капелла нас всех определила в расход пустить за вашу левую ходку с гробом.
- Суки, конечно! - сказал Долго-Сабуров. - Им можно и наркотики через границу посылать, и счета в швейцарских банках держать, и на государственные деньги по заграницам ездить! Брежневский сынок яхту нанимал и ездил в Африку слонов стрелять! Ну, ничего! Они еще приедут на Запад, я их там встречу - и Сысоева, и Балаяна и всех! Никаких бриллиантов не пожалею, чтобы их достать там! Уж я поговорю с этими советскими слугами народа, едри их мать! Душу выну!
- По-моему, ты кое-что не понимаешь, - сказал женский голос врастяжку, явно затягиваясь сигаретой. - У Бори совсем другая идея. Послушай. Приезжает какой-нибудь Сысоев или Балаян на Запад в командировку, мы там узнаем по газетам, где они и что, воруем их, как этого Белкина, и они нам выдают шифры своих вкладов в швейцарских банках. При этом они даже в полицию заявить не смогут, иначе им в СССР не вернуться. Жалко, что мы сейчас Сысоева в Женеве перехватить не успеваем…
- Фьють! - Светлов даже присвистнул, слушая эти планы. - Ничего себе кино! - И кивнул на медленно вращающийся диск магнитофонной записи. - Ценная пленочка!
Внезапно в эфире прозвучал щелчок включенного в "Жигулях" магнитофона и послышались звуки урока английского языка. Впрочем, тут же все и стихло, голос Наташи спросил удивленно:
- Что это?
- Это английский, - ответил Долго-Сабуров. - Я учу, готовлюсь.
- Фу, как ты меня напугал! Я думаю: что за голос? Уф… Дарлинг, я тебя научу английскому и французскому, будь спок. Лэт ми джаст крос тсе брод… У тебя музыки никакой нет?
- Что ты сказала только что? - послышалось поверх включенного на небольшую громкость джаза, и весь дальнейший разговор шел уже действительно как в кино - под негромкую джазовую песню.
- Я сказала: лет ми джаст крос тсе брод. Дай мне только пересечь границу! А вообще стыдно, граф, шейм он ю, я знаю английский и французский, Боря - английский, даже Старик - уголовник, профессиональный бандит знает азербайджанский, а ты! Где твои бонны, гувернантки?
- Вот именно! - сказал Долго-Сабуров. - Моих гувернанток кокнули сначала в семнадцатом, потом - в тридцать седьмом, еще до моего рождения.
- А между прочим, бай тсе вэй, дарлинг, лично мне кое-что эта советская власть дала. Без нее после иняза я стала бы только бонной твоих детей, а так у меня есть шанс стать графиней…
Теперь, когда они заговорили о менее значительном, можно было чуть отвлечься, проанализировать информацию. Итак, эта милая четверка - доктор Борис (фамилия неизвестна, в рукописи Белкина он выведен как Зиялов), его сестра Наташа, Старик (он же Генерал, он же Семен Гридасов) и Герман Долго-Сабуров занимали каждый свое положение в мафии, торгующей наркотиками на черном рынке. Во главе мафии - Виктор Сысоев, начальник Аптечного управления, еще выше некий Балаян, и не исключены другие высокопоставленные лица, но Сысоев у них вроде казначея. Операции по продаже наркотиков широкие, деньги накоплены огромные и переводятся в драгоценности и инвалюту, которые затем каким-то образом переправляются за границу. Нужно дать этот материал Малениной и в КГБ - это уже по их части. А мои "герои", по всей видимости, "пошалили" - в тайне от своего руководства перебросили из Средней Азии в Баку "левый" опиум, целый гроб - это, конечно, была затея не меньше, чем на миллион, вот они и рискнули. Такие вещи мафия не прощает, тут Наташа абсолютно права, и Долго-Сабуров не ошибся - "предателей", "стукачей" или тех, кто слишком много знает, мафия за деньги достанет в любом лагере и нередко в ГУИТУ приходят короткие сообщения: "Заключенный такой-то погиб на лесоповале в результате нарушения техники безопасности" или еще что-нибудь в этом роде. А то и просто человек исчезнет без следа, как исчез в одном из мордовских лагерей чемпион СССР в беге на коньках мастер спорта Геннадий Воронин. В 1965 году он из ревности убил свою жену, всемирно известную чемпионку, конькобежку Ингу Артамонову-Воронину, и в ходе следствия рассказал о грандиозных махинациях в Спортивном Комитете СССР - коррупции, взяточничестве, воровстве, развращении несовершеннолетних спортсменок и т.д. При этом назывались высокие имена вплоть до работников ЦК ВЛКСМ И ЦК КПСС. Осужденный к 10 годам лишения свободы, Воронин через полгода в буквальном смысле растворился в одном из потьминских лагерей - по приказу спортивной мафии уголовники бросили его в цистерну с соляной кислотой.