— Если констатировать в вашей хронологической системе отсчета, то по сравнению со вчера.
— Ну, уж нет, врёшь ты всё, ящерица. Вчера днем даже солнышко припекало, никакого снега и тем более мороза не было. Сегодня одиннадцатое сентября, в тайге еще тепло, на деревьях листья желтеют.
— Если определять в вашей хронологической системе отсчета и в вашем календаре, то сейчас не сентябрь, — последовал опять-таки в высшей степени бесстрастный ответ.
— Вот как? А что же сейчас, по-твоему?
— Снаружи — месяц, который вы именуете «декабрь». На вашем языке это называется «зима».
Признаться, такого ответа я никак не ожидал. И потому в первые мгновения был слегка сбит с толку.
— Гм… А что же тогда здесь, внутри? Какой месяц в твоей хронологической системе отсчета?
Амфибия мигнула своими желтыми глазами с вертикальным зрачком.
— Здесь нет ни месяца, ни года. Здесь Хранилище Времени. Я — его хранитель.
— Ты хочешь сказать, что время течет здесь иначе, чем снаружи? Внутри оно что, медленнее движется?
— Здесь оно не течет и не движется. Здесь время хранится. Я — его хранитель.
Вот заладила, чертова ящерица. Я уже больше не стеснялся ее даже в мыслях. Нужно было отсюда как-то выбираться.
— Как нам выйти отсюда? Ты должен знать, ты же тут хозяин.
— Я не хозяин. Я — хра…
— Знаю-знаю, — совсем невежливо перебил я эту аномальную сущность с хвостом.
— Один сможет уйти. Но второй останется. Один уйдет?
— Мы уйдем вместе.
— Только один.
— Ну, ладно, смотри. А если я вот прямо сейчас…
«Окончание 3-го фрагмента записи».
Далее в записи лакуна длительностью 2.46 мин. В течение этого времени Якушев А. Н. молчит. Признаки какого бы то ни было брака по техническим причинам отсутствуют.
«4-й фрагмент записи».
— Ну, ты и тварь… Пользуешься тем, что я безоружен, да?
— Я не тварь. Я — хранитель Времени. Здесь бессильно любое оружие. Время всегда сильнее.
— Если ты хранитель, то и храни свое время. Мы-то тут при чем? Как пришли, так и уйдем.
— Уйдет один. Другой останется.
Останется, говоришь? Ладно, посмотрим.
Я медленно обвел взором окружение каменного круга, где возлежал этот исполинский ядозуб, сориентировался в направлении и… рванул со всех ног туда, откуда пришел.
Пробежав несколько шагов, я резко сбавил скорость, потому что вокруг неожиданно сгустился сумрак, и теперь я продвигался вперед чуть ли не наощупь. Разумеется, никто меня не преследовал, мне просто нужно было побыть одному, чтобы хоть как-то осмыслить всё то, что произошло со мною и Ольгой в этом чертовом «куполе». И еще я думал о нашем Саше.
Мысль о том, что мы, похоже, застряли тут уже не на один месяц, хотя внутри «полостей» по моим прикидкам не прошло еще и суток, всё сильнее начинала угнетать меня. Как там наш маленький сын, что ему сказала про нас Татьяна? Что она вообще рассказывает ему о папе с мамой, которые ищут в горах и лесах уголь, нефть и другие полезные ископаемые для благоденствия и процветания родной страны?
Все эти мысли вкупе порождали в моей душе ощущения горечи, отчаяния и бессилия. Им нельзя было поддаваться, иначе спасения отсюда не будет. Сейчас я думал только об Ольге с Сашей, моя собственная участь меня пока не особо интересовала. Будем преодолевать трудности по мере их поступления, а не предаваться унынию заранее, как говорят в таких случаях мудрые и рассудительные люди. Эх, вот бы найти сейчас Оленьку — сразу стало бы полегче. И я внимательно оглядывался вокруг в поисках жены, но полумрак всё сгущался, и даже стены «купола» казались зыбкими и нереальными.
Но вот впереди забрезжил полусвет, если можно так назвать слабое сияние, исходившее как будто из конца длинной галереи, понемногу открывшейся передо мной. Разумеется, все это были иллюзии; я до сих пор не мог понять суть эффекта свертывания и развертывания пространства внутри этого «купола», не такого уж и большого, как нам представился этот искусственный объект, который издали или сверху вполне мог сойти за лесной холм.
Сделав еще полтора десятка шагов, я снова вышел на уже знакомое мне место. Посреди ровной каменной площадки лежал мой планшет. По-моему я пару раз проходил уже мимо него в своих предыдущих блужданиях по внутренностям «купола», и как можно было не заметить эту полевую сумку, я решительно не понимал.
Я раскрыл планшет, — вдруг там послание от Ольги? — однако он был пуст. После некоторого размышления я решил отправиться в южную сторону «полостей», куда прежде идти мне вовсе не хотелось. Не хотелось мне и думать, где сейчас Оля, и что с ней. Очевидно внутри «купола» имелись и какие-то другие пространства, которые скрывали сейчас мою жену. И мне очень хотелось верить, что это не пресловутые «железные норы», о которых она рассказывала мне еще полгода назад.