— Мне?
— Ну, да. Видишь ли, дружище, у нас в редакции, в моем отделе, на днях возникли некоторые сложности. Один корреспондент приболел, другой в отпуску, а двое буквально три дня назад отбыли в срочную командировку. Они ведут одно щепетильное дело о взятках, там замешано несколько номенклатурщиков средней руки, и городское начальство попросило нас срочно во всем разобраться. Одним словом, налицо нехватка сотрудников, а текучку никто не отменял. Ты, я вижу, работаешь быстро, пишешь вполне грамотно, а самое главное — оперативно. Зарплату платить не могу, просто нет пока свободной полставки, но на гонорарах вполне можно подзаработать. Всего две недели. Но если дело пойдёт, ты сможешь сотрудничать с нами и дальше, выполняя отдельные задания редакции. У нас есть…
Он понизил голос.
— … специальный внебюджетный фонд. Он небольшой, но его вполне достаточно для поощрения наиболее активных наших корреспондентов.
Предложение выглядело заманчивым, даже очень. Дело мне знакомо, и так приятно вновь, пусть и ненадолго, погрузиться в родную стихию! Но…
— Творческий конкурс… — напомнил я ему.
— Ах, да, — кивнул Владимир Аркадьевич. — Но я же сказал, что этим вопросом на факультете сейчас занимаюсь я. Полагаю, с этим у нас проблем не возникнет. Понимаешь?
Вот теперь я окончательно понял. Равно как и то, что имея в приёмной комиссии такого покровителя, можно, пожалуй, рассчитывать и на относительно спокойное поступление в университет. Во всяком случае, шансы мои получить студенческий билет стремительно росли.
— Я согласен, — кивнул абитуриент Якушев.
— Ну, вот и славно.
В голосе Сотникова мне послышалась нотка тщательно скрываемого облегчения. Что ж, наиболее важные сведения в самых серьезных документах, доверенностях или договорах, как правило, напечатаны в самом конце мелким шрифтом. А лучше — вообще на обороте. Так что с этим необычным человеком лучше держать ухо востро.
— Что я должен буду делать?
— Пока ничего срочного, — пожал плечами Владимир Аркадьевич. — Продолжай готовиться, о творческом конкурсе не беспокойся, считай, что к экзаменам ты уже допущен, и жди звонка. Я вызову, если понадобишься.
— Да, — нахмурился я, — но не могу же я сидеть постоянно дома в такую жарищу.
— Я тебя и не заставляю. Гуляй, отдыхай, встречайся с девушками, общайся с друзьями… Но возьми себе за правило заходить домой после часа дня. К этому времени у нас, как правило, появляются задания или другая ценная информация. Если не дозвонюсь, я всегда к тебе заеду и оставлю записку в дверях.
Мы дружески распрощались, крепко пожав друг другу руки. И уже шагая по издательским коридорам, я вдруг понял, что Сотников даже не спросил моего адреса. Поначалу мне показалось это немного странным, но потом я решил, что ему не составит труда заглянуть в мои документы в приёмной комиссии и узнать адрес там.
И преспокойно отправился домой, строя на ходу планы на будущее и улыбаясь своим новым, только что открывшимся жизненным и профессиональным перспективам.
Когда я, ни о чем не подозревая, беззаботно вошёл в квартиру, то в первые мгновения ее просто не узнал.
Внутри творилось что-то невообразимое: стулья перевернуты, постельное белье все раскидано и распотрошено, книги сброшены с полок, на письменном столе словно черти с ведьмами устроили шабаш. Я в замешательстве заглянул в кухню — там, слава богу, все было в относительном порядке, просто вся посуда из шкафов была кем-то вынута и аккуратно расставлена на кухонном столе. И в настенных шкафчиках чашки, тарелки и вилки с ложками лежали кучей, а не в своих пеналах и на подставках. Определенно здесь что-то искали. И этот кто-то, неведомый мне, либо следил за домом, либо точно знал, что утром я покину квартиру и отправлюсь в редакцию. Либо — и то, и то сразу.
Что же в доме есть такого, что из-за этого тут устроили такой кавардак?
Версию с хозяйкой квартиры, которую она сдавала мне, я отмел сразу. Хозяева всегда ревниво относятся к собственным квартирам, даже сдавая их внаём, всегда норовя поселить жильцов тихих и скромных. Чего ради этой пожилой даме, вдове чуть ли не генерала, по словам моих псевдородителей, устраивать здесь такой погром?
Деньги и драгоценности — тоже вряд ли. Всю наличность я ношу с собой, а самое ценное столовое стекло и прочие дорогие безделушки, судя по пустующим местам в шкафу, хозяйка загодя вывезла, не доверяя своим арендаторам. То есть мне.
Ну, и ладно, больно нужны мне ее сервизы и фарфоровые статуэтки, подумаешь!
И я вновь принялся ломать голову, что же такого есть в этой квартире.