Но поутру мне было уже не до приколов. Сотников примчался ни свет, ни заря, cо стильным замшевым «дипломатом» в руке, быстро прошел в комнату, указал мне место за столом, плюхнулся на стул сам и быстро посмотрел на меня.
— Ты как, все в порядке? Вот и славно. Глянь-ка, дружище, может, какие-то люди на этих фото тебе покажутся знакомыми?
И он раскрыл «дипломат», после чего жестом фокусника или опытного карточного шулера быстро выложил передо мной на стол два десятка фотографий. Большинство их было парадными портретами, без улыбок и прочих эмоций; явно делались для каких-то официальных документов.
К счастью, я вовремя подавил в себе готовый уже вырваться вопрос: с чего вы думаете, шеф, что я хоть кого-то могу знать в лицо не только в этом городе, но даже в этом столетии? После чего мысленно похвалил себя за похвальную сдержанность и притворился, что внимательно разглядываю фотокарточки.
Разумеется, никого из этих людей я не знал, да и знать не мог. Там было примерно две трети мужчин, остальные — снимки женщин, по большей части молодых или, по крайней мере, моложавых. Впрочем, физиономии двух или трех из них показались мне смутно знакомыми, но большинство людей на свете на кого-нибудь, да и походит.
Выждав приличествующую ситуации паузу, я медленно покачал головой.
— Уверен?
Сотников, нахмурившись, смотрел на меня.
— Посмотри-ка еще раз, да повнимательнее.
— Вы так уверенно говорите, шеф, — проворчал я, — будто я прямо-таки обязан их знать, всех этих…
И ткнул пальцем в фотогалерею на столе.
— Жаль… покачал головой Владимир Аркадьевич. Прямо точь-в-точь красноармеец Сухов из кино «Белое солнце пустыни». Вот сейчас глянет на меня укоризненно и упрекнет: я рассчитывал на тебя, Саид!
А с какого собственно рожна?
Я глубокомысленно побарабанил по столешнице костяшками пальцев и задумчиво проговорил:
— А что, собственно, происходит, шеф? Вы же прекрасно знаете, что я не местный, приехал из другого города. Откуда я мог успеть увидеть всех этих… да еще и запомнить?
Я раздраженно фыркнул.
— Не видел, говоришь? — по-прежнему в суховской манере переспросил меня Сотников. — Тебе что, твои налетчики с мозгами всю память отшибли?
— Голова болит… — на всякий случай подтвердил я.
— Но не настолько же, Александр!
Он вдруг сорвался на крик, но тут же взял себе в руки, понизил голос и медленно погрозил мне пальцем. Без тени шутки в голосе, между прочим.
— Не настолько же, чтобы не узнать даже собственных родителей… — процедил он сквозь зубы. После чего выудил из ряда фотографий две и подвинул их мне прямо под нос.
Вот же чёрт! То-то мне показалось, что некоторых я где-то уже видел. И в их числе этого мужчину и эту женщину. Ведь именно они были на фото, присланном мне… Стоп, ими же и присланном мне! Мои псевдо-родители, геологи, которых я и знать-то не знаю.
Но Сотников явно подготовился к этому разговору. Он достал из внутреннего кармана пиджака широкий кожаный портмоне и вынул оттуда еще одну фотографию. Она явно была отпечатана или переснята с другого, гораздо более старого снимка, порядком выцветшего, с пропечатавшимися заломами бумаги. На карточке стояли двое улыбающихся людей, мужчина и женщина, а на руках у мужчины сидел годовалый, важный и пухлый бутуз с толстыми ножками, будто перевязанными ниточками, в короткой распашонке и белой полотняной шапочке.
— А этого тоже не узнаешь?
Голос шефа вдруг изменился, в мгновение ока став тихим и усталым.
Он не уточнил, кого именно я должен был узнать, но тут и объяснять не нужно. На руках у мужчины восседал как султан я, Александр Якушев собственной персоной, надутый от собственного величия, даром, что с голой жопой.
— Этого узнаю… — прошептал я.
Глава 23
То, чего не может быть
— Всё это я сейчас пересказывал тебе с чужих слов. Остальное пусть скажет та, которая, по её словам, знает всё. Всё — и гораздо больше, как я полагаю. Пойдём?
Он собрал фотографии, щелкнул замками «дипломата» так, что этот звук вдруг показался мне оглушительным выстрелом из револьвера — настолько было одиноко и пусто сейчас у меня на душе. Мое сознание решительно не успевало переварить только что услышанное от Сотникова, а он уже стоял в прихожей в ожидании. Но не торопил, а просто молча смотрел на меня.
И мы пошли.
Во дворе Владимир Аркадьевич указал мне на скамеечку под высокими и раскидистыми тополями, дарившими тень жильцам этого двора. На скамейке сидела женщина, и теперь я ее узнал. Это была женщина-геолог с фотографии из присланного ею письма.