- Ого! Экий ты быстрый! - я не ожидал, что он окажется тут раньше меня.
- А я всё делаю быстро, как ты мог неоднократно убедиться, - взгляд его изменился, и он медленно выговорил: - Вообще-то, не всё…
А, чёрт, вот далось же ему меня смущать!
- Ты как себя чувствуешь? – вопрос был не праздным: если бы не Джуффин с его целебным колдовством, я бы точно тихо скончался после выпитого накануне, а Мелифаро ничего – держится молодцом, хотя пил ничуть не меньше моего.
- После бальзама Кахара и водных процедур - гораздо лучше, - ответил он.
- Ещё кофе? – я никак не мог отделаться от напряжения, которое ощущал между нами. Но при этом, странное дело, напряжение это не было плохим или тягостным.
- Да, если можно.
Я повернулся к нему. Он смотрел на меня открыто и прямо. И улыбался.
Моё сердце забилось где-то в горле. Я понимал, что он бросает мне вызов. Я не знал, что творю и почему, это уже было совершенно неважно. Я сделал то, что было единственно возможным сейчас - развернулся к нему, взял его руку и медленно поднёс к губам. Поцеловал - легко-легко. И снова посмотрел на него.
- Макс… - его шёпот шелестел, как бегущий в часах песок. - Ма-а-акс.
Мелифаро придвинулся ближе, провёл кончиками пальцев мне по лицу, медленно, всматриваясь.
- Закрой глаза, - попросил он, и я тут же сомкнул веки.
Я ждал. Я знал, что сейчас он меня поцелует, но он медлил. Я ждал. Моё сердце колотилось бешеным прерывистым пунктиром. Я ждал. Окунуться в это нестерпимое солнце, в этот зыбкий жар, о котором я раньше ничего не знал и который был так притягателен для меня. Я ждал.
И когда его губы коснулись моих, я вздрогнул – это был чистый ток. Электричество, свет.
Его рука легла мне на затылок, и он бережно уложил меня на спину, оказавшись сверху. Его поцелуй был не так невинен, как прежде - в нём чувствовалось сдерживаемое желание. Мне было так странно - и это Мелифаро? Тот самый парень, с которым мы вели бесконечные перепалки, тот самый, ради которого я отправился в Черхавлу и едва не остался там навсегда? Мелифаро, у которого нет имени, и я, Макс, чья фамилия давно позабыта и стёрта временем. Дневная Грёза и Ночной Кошмар.
Его поцелуй был нежным, лёгким, настойчивым и жадным. Я и не думал, что в этом на первый взгляд простоватом парне столько странной чувственности.
- Макс, ты понимаешь? – он отстранился от меня, голос его прерывался, дыхание сбивалось. - Понимаешь?
Если честно, я сейчас мало что понимал - я просто чувствовал. Его губы, его тёплые руки. Мне было жарко и удивительно.
- Н-н-не очень, - ответил я и снова притянул его к себе.
Да к вурдалакам это понимание, потом буду разбираться. А сейчас… сейчас мне неважно, кто и что понимает. Осмелев, я обнял Мелифаро одной рукой, перехватывая инициативу в поцелуе. Он прижался ко мне всем телом, я услышал стон - и тут же почувствовал бедром его напряжённый член. Я замер.
- Ч-ч-чёрт, - внезапно я осознал, что это уже не шутка. Ну, а чего я ожидал-то?
Он тоже замер и медленно отстранился.
- Макс?
И прислонился к моему лбу своим прохладным лбом.
Я хватал ртом воздух. Мне было горячо и стыдно.
- Ма-а-акс, - протянул он, поглаживая меня по голове - тихо-тихо, словно убаюкивая.
- Мелифаро, послушай, - я хотел ему всё объяснить, оправдаться, - понимаешь, я…
- Ш-ш-ш-ш, - он приложил мне палец к губам, - не надо ничего говорить. Всё хорошо. Я всё понимаю.
- Да? - я сам не знал, на кого и на что злюсь. На себя? На него? - А я вот, кажется, не понимаю ничего.
Я сел и посмотрел на него исподлобья.
- Кажется, я дурак.
- Да, похоже на то, - легко согласился он - и при этом улыбался до ушей. - Пойдём в дом, а?
Я смотрел на него во все глаза. Как он может так легко ко всему относиться? Пока я тут извожу себя переживаниями, он умудряется просто прожить то, что было, и идти дальше!
- Пойдём, -мягко сказал он и взял меня за руку, помогая встать.
- А, чёрт, - сказал я, поднимаясь, - и как ты меня терпишь вообще?
- Годы тренировок, Макс, - он пожал плечами, но руки моей не выпустил.
Ещё шаг, и мы оказались в гостиной.
На сей раз здесь творился сущий дурдом. Друппи уже не мирно дремал в углу, а носился по огромной комнате, радостно размахивая ушами. Раскрасневшийся Нумминорих едва уворачивался от моего пса. За этой беготнёй наблюдали Базилио и Малдо Йоз - они сидели на диване и пытались перехватить то Нумминориха, то Друппи.
Увидев меня, моя собака справедливо возрадовалась, а я возвёл очи к потолку и добровольно лёг на пол, не дожидаясь, пока меня повалит здоровенный пёс. Всё-таки ростом я значительно выше среднего, и падать с такой высоты мне не нравится. Друппи на радостях облизал меня с ног до головы, попытался подтолкнуть мордой, чтобы я встал и принял участие в увлекательнейшей игре – «догони меня, урони погромче и изваляй как следует». Я не проявил энтузиазма, и пёс тут же переключился на Мелифаро.
Мой друг поддержал эту чудную игру. А уж как Друппи был рад - не передать. Теперь он с одинаковым рвением гонялся и за Нумминорихом, и за Мелифаро. Они убегали по каким-то странным извилистым траекториям, а нам, сидящим на диване и в кресле, постоянно приходилось пригибаться, так как моя собака умудрялась перепрыгивать эти препятствия с удивительной лёгкостью.
Я смотрел на разгоряченного Мелифаро, который с откровенным воодушевлением играл с Друппи, и вспоминал тот день, когда мы только-только были друг другу представлены. Его цветастое лоохи и бравада, его ослепительная улыбка и раскованные манеры всеобщего любимчика, но при этом - серьезный, пустой и холодный взгляд Стража, пронизывающий насквозь, пробирающий до самого нутра. Вспоминал его готовность прийти на помощь - всегда. Это его смешное следование моде - и в то же время чёткое понимание того, что есть что-то неизмеримо более важное. Слова “любовь” и “дружба” были для него настоящей ценностью. И при этом он мог самозабвенно предаваться игре в догонялки с собакой.
Я смотрел на него. Тюрбан уже успел потеряться где-то на просторах гостиной, короткие чёрные волосы торчали в разные стороны - Друппи уже успел его несколько раз повалить, да и облизать тоже; чёрные глаза блестели азартом, смуглая кожа, скулы, подбородок, луч солнца, который сейчас высвечивал ямку между ключиц, ладонь, которую он выставил вперёд, подзывая собаку…
- Мелифаро, - позвал я.
- А? – он обернулся, на секунду замешкался (пёс тут же повалил его на ковёр), засмеялся, потирая ушибленный локоть и пытаясь увернуться от угольно-чёрного языка. - Друппи, фу, Друппи!
Я смотрел на их возню - Друппи пытается стащить с него сапог, а Мелифаро упирается и не даёт. Им было весело. Никто не умел так радостно смеяться, как он, разве что Нумминорих. Хотя Нумминорих был рад практически всему и всегда, а радость Мелифаро - полнее и глубже, потому что глубокой и полновесной была и его печаль.
Я видел его улыбку, слышал его смех - и понимал, что хочу… да, хочу всего того, чего совсем недавно испугался. Мне хотелось этих его мгновений со мной. Со-мной.
Я встал над ним, подавая ему руку, совсем как он мне - недавно, на крыше.
И когда его рука оказалась в моей, я, ни слова не говоря, утащил его Тёмным путём в комнату. В гостевую комнату, которая теперь была его.
Я легонько толкнул его, и он упал на мягкий пол, служивший в Ехо кроватью. Я оказался над ним.
И сейчас я целовал его. Медленно, долго, зная, что ничего плохого не случится. Я понял это со всей ясностью, как только увидел его, играющего с моей собакой. Я доверяю. Я доверяюсь.