Какую реакцию вызвала весть о предстоящем визите в делийском отделении ТАСС? Паники не было. За нашими плечами к декабрю 1980 года был уже значительный опыт по освещению официальных визитов советских руководителей. Даже у моей маленькой дочки. Во время визита Алексея Николаевича Косыгина ей поручали вручить ему цветы. Был определенный опыт и, так сказать, частного обслуживания высоких гостей и их жен. Как забыть вызов к послу в период визита министра иностранных дел Громыко?!
- Надо помочь супруге Андрея Андреевича приобрести драгоценные украшения,- сказал он.- С вами поедет моя жена.
Послу было известно, что мы с корреспондентом Гостелерадио Эдуардом Сорокиным сделали большой репортаж из самого престижного ювелирного салона индийской столицы и с его владельцем Ом Пракашем были на дружеской ноге. Накануне поездки я заехал в салон и предупредил хозяина о предстоящем высоком посещении.
- Нужно ли мне доставить в салон самые лучшие украшения из банковского сейфа? - поинтересовался он.
- Думаю, да. Ведь приедет супруга члена политбюро. У нас в Москве дочь Брежнева уже задала тон членам семей власть предержащих украшать себя на приемах самыми замечательными драгоценностями.
Итак, впереди - я в своем "вольво", за мной в "мерседесе" супруга Громыко и Фаина Андреевна, супруга посла. Ом Пракаш превзошел все ожидания, выложив на застекленные витрины гору ослепительных бриллиантов и прочих камней. Они впечатляли и своими размерами, и сказочным великолепием работы индийских ювелиров. Наконец высокая гостья сделала выбор, остановив внимание на одном из колец.
- Это редкостная уникальная вещь. Изволите ее взять? - обратился к супруге министра владелец эмпориума.
Последовал быстрый взгляд гостьи в сторону Фаины Андреевны. Дескать, финансируете? Та стояла рядом молча, с каменным лицом. Неловкая пауза. И затем ответ:
- Я должна посоветоваться с Андреем Андреевичем.
Все было ясно, Ом Пракаш зря старался. Фаина Андреевна проявила принципиальность, хотя ей, безусловно, было известно, что жены послов в других странах дарили супруге министра и драгоценности, и норковые шубы. Над карьерой посла появились если не тучи, то облака. Рассеет ли их время к его возвращению в Москву? Вся надежда на предстоящий визит генсека!
ДЕЛИ: В ГОСТЯХ ЛЕОНИД БРЕЖНЕВ
...Опыт освещения высоких визитов есть. Чересчур беспокоиться не стоит. К тому же Леонида Ильича сопровождает тезка - бывший генеральный директор ТАСС, а ныне заведующий Отделом международной информации ЦК КПСС Леонид Замятин. Ему-то и поручено отвечать за всю информационную сторону визита. Наш удел стать рабочими неграми, быть на подхвате, вовремя добывать и организовывать переводы речей принимающей стороны, согласовывать текст и перегонять их в ТАСС. Речи Брежнева написаны еще в Москве, набраны в газетах. Нам предстоит передать поправки и снять после этого эмбарго. Но трудностей все равно хватает. На собрании в кабинете посла возникает спор вокруг пропусков на приемы и другие мероприятия, связанные с пребыванием высокого гостя. Все стремятся быть на виду, поближе к генеральному секретарю. А пропусков-то всего кот наплакал. Особенно требователен резидент Ваулин - надо, мол, обеспечивать безопасность, хотя известно, что у гостя хватает своей охраны. Ратуют за получение пропусков корреспондент "Правды" и тот же, уже известный нам, полковник КГБ. Корреспондентам ТАСС, утверждают все, от резидента и до коллег, нечего возле Брежнева делать. Там и так достаточно приезжающих - московских тассовцев. Но с началом визита справедливость восстанавливается сама собой. Возобладали рабочие, а не престижные соображения.
Накладки все равно появляются и у московского телевидения, и у ТАСС, как только начинается визит. Вот он, долгожданный серебристый лайнер в небе над Дели. В аэропорту весь индийский синклит во главе с Ганди. Советское телевидение снимает церемонию торжественной встречи и дальше переходит к кадрам маршрута проезда генсека. На экране заготовленный заранее репортаж о празднично украшенных улицах, приветственных лозунгах и тысячах встречающих. Остается в прямом репортаже доснять кортеж Брежнева. Но машина с вождем так и не появляется на экране. Маршрут в дружественной Индии изменен... в целях безопасности. В результате из машин не видно ни толп встречающих, ни лозунгов, о которых идет речь на московских телевизионных экранах в репортаже из Дели.
Хватает накладок и в отделении ТАСС, но они не информационного, а иного толка. В один из дней визита помощник Брежнева Александров решил устроить срочную пресс-конференцию по вопросам разоружения, на которой предстояло зачитать очередное заявление генерального секретаря в связи с новыми обвинениями Запада в адрес СССР. На нее решено пригласить только корреспондентов ведущих западных агентств. Провести ее поручили Замятину. Заведующий отделом ЦК хорошо владел английским языком, но на всякий случай привез с собой из Москвы блестящего переводчика, окончившего в юности английский колледж в Харбине. Он возглавлял одну из редакций ТАСС и вообще был, что называется, отличным парнем. Но у него до поездки в Индию возникли проблемы с КГБ. Комитет возражал против его выезда за границу, да еще в группе сопровождения генерального секретаря. Но сотрудники КГБ недооценили Замятина. Это был уже не глава ТАСС, а всесильный заведующий отделом ЦК и к тому же "особа, приближенная к императору". Он встал на дыбы - и Коля Шарце поехал. Делать ему в Дели было особенно нечего, и он в отличие от нас имел почти свободный график работы. Замятину было не до него. И тут внезапная пресс-конференция в 12 дня. Из резиденции Брежнева звонок: где Шарце? Чтобы не подвести коллегу, начинаю наводить тень на плетень - отправил, мол, с заданием в АПН. Замятин вне себя: кто вам дал право распоряжаться моим переводчиком? Обеспечьте его явку в посольство к 12! Обрываем телефоны гостиницы Ашока, где он остановился, и возможных его друзей. Нет и следа. К 12 еду сам на пресс-конференцию. Опять разнос: где Шарце! Отвечаю: был занят с информацией о визите, не успел с ним связаться. В роли переводчика выступает ответственный сотрудник МИД. После передачи сообщения о заявлении Брежнева еду в гостиницу. Что случилось, неужели сбежал? Не верится. Вместе с дежурным по этажу открываем номер. Костюм, чемодан, бритвенные принадлежности на месте. Вроде все в порядке. Но известны случаи, когда перебежчики бросали жен, детей, не только вещи. Пять вечера, в семь прием в посольстве, Шарце может понадобиться опять. Еду в резиденцию Брежнева, нахожу Замятина, признаюсь, что ввел его в заблуждение,- Шарце никуда не посылал и сам не имею понятия, где он находится сейчас.
- Почему не сообщили мне об этом сразу?
- Не хотел портить жизнь Коле. Вы же знаете, как ломаются судьбы из-за ерунды.
- Вы уже сообщили местным сотрудникам КГБ?
- Нет, не сообщил, сообщите сами.
Продолжение истории оказалось счастливым для меня и для Коли. В шесть часов в резиденцию Брежнева последовал звонок: "Объект найден, находится в гостинице". Звонили сотрудники "Девятки" офицеры из охраны Брежнева. Звонили своему шефу генералу Сторожеву - начальнику Девятого управления КГБ. Оказалось, когда они заявились в номер Шарце, Коля был там и крепко спал. Его попытались поднять. Бесполезно. "Объект" был, мягко говоря, под сильным воздействием алкоголя. Его оставили досыпать.
На приеме в посольстве ко мне подошел Замятин.
- Боря, ты отвечаешь мне головой за Шарце.
- Что же, мне бросить работу и провести вечер и ночь на пороге Колиного номера?
В итоге меня оставили в покое, "безопасность" Коли обеспечивали сотрудники КГБ из посольства. На утро Колю посадили в самолет и отправили в Москву. Но проступок не повредил ему - Замятин защитил его перед органами. Мы были рады за своего коллегу.
...Индира Ганди обладала еще одним ценным качеством - смотрела не только в сегодняшний день, старалась предугадать день будущий. В 1980 году ей, ровеснице Октября, исполнилось шестьдесят три, не так уж много для женщины. Известно, что женщины обычно переживают мужчин. Но не те, кто многие годы управлял такими сложными, огромными странами, как Индия. Наступала пора подумать о наследнике политической власти. Кто может им быть? Сомнений нет, только потомок Неру, ее младший сын Санджай. Хотя он и молод, чуть старше тридцати, у него уже большой политический опыт. О Санджае как о возможном преемнике начинает поговаривать пресса, к нему присматриваются в верхах за рубежом, требуя от своих дипломатов и журналистов подробные сведения о сыне Ганди.