Но всё ли просто в мире этом? И увидела она глаза этого монстра с невероятным духом благородства. Но что выразил взгляд чудовища? И взметнулось неведомо таинственное в этом до предела заострённом миге…
* * *
Ковыль, серая ковыль в диком поле иной долины. Едва всколыхнулась в тени, гонимых ветром, чёрных облаков унылого неба иных горизонтов…
Но где, же, мир, мой мир?
* * *
Знания её в этот миг не явились силой, ибо то, что происходило дальше, было за пределом, за гранью того, что могло представиться реальностью.
- Не успеешь нажать на курок, как будешь лежать на асфальте, и не встанешь, никогда не встанешь. Мой удар быстрее пули, – голос как закалённый металл, как нож заострённый скрежетал словно по сковороде безжалостно невыносимо, что и заиндевели души тех, которые услышали…
Да, он владел в пространстве и владел пространством, потому и зарябил волнами воздух ясного дня, нагнетая истинно провал сознания от тона, властительного тона властителя. Но кто знал, что тигр далеко запустил свои когти, и что от истинно голоса преисподней и заиграл зловеще, да с новой силой отставленный эффект «дрессированного» инфразвука. Потому и парализован оппонент. Но и остальные тоже под сверкающим огнём ужаса, что потоком источаются от глаз всесильного монстра. Потому и выпал пистолет.
Она понимала, осознавала, что вот этот паршивый гад заслуживает большего. В это мгновение это были её, именно её мысли, что немного, да опередили действие, произведённое мастером. А заключалось оно в том, что левая нога его от бедра до колена произвела подъём вверх уж очень сверхбыстрым взлётом, одновременно от колена до ступни произвела настоящий «выстрел», таков был удар, как молния. Носок ступни по воле тренированного движения в содружестве с глазомером и пришёлся точно в челюсть, которая мгновенно и раздалась треском, что помрачнеет надолго, очень надолго зловещий разум, тогда как тело, от удара взлетевшее в высоту наискось, да и обвалится бесполезным мешком на поверхность далеко не свежего асфальта.
Всё это и выразилось такой вот тончайше филигранной работой, а то и вдохновенным творчеством истинно виртуозного мастера высочайшего класса!
И понятен ли был смысл данного момента? Когда всё было очищено, он повернулся, чтобы пройти мимо. Этот человек ли, монстр шёл медленно плавно, оттого походка его была лёгкой, но упругой, и какой-то величественно торжественной. Он шёл, навевая силой и мощью своей особенную ауру, что изгнала напрочь вот это гнетущее состояние самых отрицательных начал, что воцарилась недавно. Но ведь и миг соответствовал этому явлению торжественного стиля, такой вот искрой откровенности от самой истины прекрасной. И, скорее, была, присутствовала музыка соответствия, что лила журчанием чистого ручья, что навевала тихую грусть, может, что-то от печали неведомой и скрытой, как мелодия нежных звуков, мелодия светлая, как сияние, как декорация. Но ведь и само истечение времени явилось как бы провидением высшей действительности, неожиданным как порыв ветра, как миг ускользающий, как искра. Но поймает ли она?
Ох, бурлящая кровь журналистки! Потому, ведомая инстинктом профессионализма она и достала мобильник, чтобы зафиксировать. И успела включить на видео, когда он проходил мимо, но удостоил взглядом. И увидела в глазах его, что вовсе не потух, не поблек страшный блеск, блик холодного огня, как признак проявления какого-то дьявольского духа. Невольно и подумаешь так. Но и заметила, подметила, что что-то не так, не так, как совсем недавно, вот так зажигающий властно волю, что и заставит согнуться, встрепенуться дрожью от потока, несущего страх. Нет, нет. Другое, другое. Скорее, что-то и обозначилось от иного философского значения, иной концепции, но как-то и выказалась неприкрыто какая-то неведомая мудрость от таинственно далёкого глубинного мира, как от другой вселенной, что понять не суждено. Но ведь и не узнать ей никогда, никогда. Случайный миг, случайный, по сути невообразимо страшный, но и величественный одновременно. Первая и последняя встреча.
Ох, журналистка! Пока записывала на вечность, подкатил микрик, куда и прошмыгнула быстренько эта парочка, и пока она, увлекшись моментом, провожала взглядом этого монстра, уходящего за угол пятиэтажки, микрик и укатил, кажется, навсегда похоронив её мечту. Вот тут-то и наступило истинно осознание реальности, что да обдало холодным душем.