Часа через два, когда Инга уже позвонила домой и соврала маме, что заночует у Ильи (а Баюн прочел ей лекцию о том, как надо правильно жить, чтобы никогда не врать), в дверь постучали.
- Это я! - послышался голос Алекс.
- Ну, заходи, - разрешил Баюн.
Александра несла в руках гитару.
- Я пришла вам петь, - объявила она.
Инга уже зареклась удивляться чему-либо, но еще раз удивилась самооценке девушки.
- Давай, - согласился Баюн, а потом подколол сестру: - Я смотрю, тебе Инга приглянулась. Так на чужой каравай рот не разевай.
- Пока не разевай, - отговорилась Алекс, быстро провела по струнам, что-то подкрутила и запела.
Инга выпала из реальности. Никогда в жизни, хотя она бывала с мамой в консерватории и в Большом театре, она не слышала ничего прекраснее ее пения. Сильный грудной голос Алекс обладал каким-то невероятным тембром, а песни… никогда раньше Инга не слышала подобных песен. В них жили сказочные существа, они дышали болью и любовью нездешних земель, а гитарные трели казались скрипкой и виолончелью.
Алекс пела долго, но Инга не заметила времени. Когда Алекс закончила, девушка только выдохнула:
- Еще… - И добавила: - Пожалуйста…
Кот Баюн засмеялся:
- Ага… и очередная не устояла…
Алекс гитару отложила.
- Извини, больше сегодня не могу. Устала. Да и хорошего понемножку. Антон, чаю налей.
«Его зовут Антон», - отметила Инга. Имя почему-то казалось чужеродным, не шло к кошачьим чертам ее нового знакомого.
Минут через пятнадцать Баюн сказал:
- Алекс, ты уже мешаешь.
И сестра ушла.
- Ну что, давай спать, - предложил он Инге.
У Инги сердце забилось пойманной птицей, затрепетало и даже заболело от пронзительного волнения. А Антон-Баюн как будто почувствовал, подошел к ней и крепко обнял. Инга уткнулась носом ему в шею и поняла, что счастлива. Несмотря на неопределенность с работой, несмотря на неизбежность расставания с Ильей, с которым еще вчера она мечтала создать семью, просто счастлива.
- Лови момент, - прошептал Баюн, - счастье всегда бывает только здесь и сейчас.
- Ты читаешь мысли?
- Конечно. Ты тоже сможешь, если будешь учиться. - И нежно, но крепко поцеловал девушку в губы. Потом отстранился. - Постель поможешь застелить? Тебе же небось на железе спать не хочется?
- А ты что, прямо на железках спишь? - удивилась Инга.
- Конечно. Я вообще не придаю значения телесному. Периодически еще и предаюсь аскезе. Могу и на гвоздях спать.
- Я не могу. Мне бы матрас все-таки.
- Сейчас добудем.
И действительно принес откуда-то матрас, старенькую, но чистую постель, правда, подушек не нашел и вместо одеяла предложил покрывало. А потом принялся раздеваться. Инга отвернулась, делая вид, что просто решила допить чай, и попросила:
- Погаси свет.
- Ты стесняешься? - удивился Баюн.
- Да.
- Тебе нечего стесняться. Я же сказал, что принимаю людей такими, какие они есть.
- Все равно, погаси, пожалуйста.
Он погасил. Инга разделась и шмыгнула под одеяло в одном белье.
"По-моему, я веду себя, как последняя шлюха», - подумала она и твердо приняла решение гнать из головы все мысли и оценки. Ей это удалось без усилий. Антон-Баюн оказался нежным, неторопливым, ласковым и даже изысканным любовником. Инга быстро позабыла свои страхи и не стала возражать, когда он предложил:
- Давай все-таки зажжем свет. Я хоть увижу тебя. Его взгляд был ей приятен.
- Ты не стесняешься потому, что я тебя не сравниваю и не оцениваю, - сказал Баюн.
- Опять читаешь мысли? - засмеялась Инга.
- Да.
- Не надо.
- Разве ты стесняешься своих мыслей? Не надо. Я же сказал - ты мне нравишься такая, как ты есть. Я люблю тебя.
И Инга опять прильнула к странному и столь желанному существу.
Утром он разбудил ее рано и сообщил:
- Мама ушла, поэтому еды точно не будет. Могу проводить тебя до метро, на работу ты успеваешь. Хочешь - приходи вечером. Я тебе телефон запишу - позвони, предупреди, чтобы я дома был.
Инга немного растерялась:
- Приходить вечером?
- Конечно, а почему нет. Тебе же тоже понравилось.
- Но… но… - Инга думала, - но у меня Илья…
Поняла глупость своих слов и расхохоталась.
- Пусть будет Илья, - согласился Антон-Баюн, - мне это не мешает тебя любить.
- Нет у меня никакого Ильи, это очевидно, - сказала Инга, - а у тебя?