-Я уже ухожу. Хотелось получить ответы на некоторые вопросы.
-Вот и хорошо, - безразлично ответила женщина. – Надеюсь, вы их получили. Кеннет, поспеши, я не люблю долго ждать, - сказав это, она еще раз одарила меня мерзкой улыбкой, и ушла. Я тоже развернулась и поспешила удалиться, но неожиданно кто-то взял меня под локоть:
-Сьюзен, подожди, – сказала Кеннет.
-Не прикасайся ко мне! – голос дрогнул. Я отдернула руку, из глаз полились слезы, в спешке вытянула салфетку и принялась их вытирать. Художница развернула меня к себе. На ее лице отразились растерянность и смятение. Я не могла смотреть в небесные глаза, красота которых теперь казалась обманчивой, но Кеннет осторожно подняла мой подбородок. И боль пронзила сердце.
-Прошу, - прошептала женщина, - прошу, пожалуйста, не плачь. – Большим пальцем она смахнула слезинки.
-Почему?..
Неожиданно моя возлюбленная изменилась в лице. Что-то эгоистичное и лицемерное появилось в нем. Кеннет выпрямилась и посмотрела на меня сверху вниз.
-Ты что не понимаешь? – бросила она так, будто бы все и так предельно ясно, но приходиться растолковывать как маленькому ребенку. - Все это, – женщина взмахнула руками, - лишь игра, спектакль, маскарад! Все не имеет значения. Жизнь – театр одного актера. Я дала тебе то, что ты хотела. И получила удовольствие. Мы оказали друг другу услугу. Все – занавес опущен, зрители разошлись. Пора идти домой. А ты думала иначе? – зло усмехнулась. - Тогда извини, милая, но нам не по пути…. Прощай, Сьюзен…
-Я ненавижу тебя…. Ненавижу!
-Что ж, и имеешь на это право, - сказав это, она повернулась и пошла в дом. Дверь закрылась. Я осталась стоять на дороге. Забытая брошенная и… использованная. Чувства пустоты; разъедающего сердце и душу яда измены раскаленными иглами вошли в тело.
В тот день лил дождь. Холодный, осенний, заставлял людей сломя голову бежать под укрытия, забыв про все дела и заботы. Гулял по улицам пронизывающий до костей ветер, забирался под одежду, заставлял дрожать. Темнота постепенно накрывала город. Я брела по мокрой дороге, продрогшая до костей, но ничего не чувствующая. Прохожие оборачивались вслед, но я никого не замечала. Словно призрак шла вперед. Впервые столкнулась с жестокой реальностью – одной, из которых состоит жизнь, от которых никто не застрахован. Слепая, окунулась в иллюзию, забыв про здравый смысл, наплевав на безопасность. А Судьба не любит беспечных. Наказывает гордых, опускает на колени…. И это странное чувство, будто нечто подобное должно было случиться: нужно пережить горе, чтоб дать волю счастью. Мы переживали и более трудные испытания. Но ведь это мелочи, – ибо сами Судьбы велели нам быть вместе. Когда же мы, наконец, по-настоящему прозреем??
-Сьюзен? – неожиданно услышала я со стороны. – Сьюзен! – снова позвал знакомый голос. Я обернулась и увидела выглядывающую из окна машины Эфини. - Быстро полезай сюда. – Ничего не говоря, я села на заднее сидение.
В салоне было намного теплее, нежели на улице, но мне все еще было холодно. Странно, что только сейчас почувствовала это. Эфини мельком взглянула на меня в зеркало заднего вида и тронулась с места. Она молчала, я молчала. Так было всегда, когда подруга видела меня в таком ужасном состоянии. Как только почувствую, что готова все рассказать, она выслушает меня, но никогда не сделает первый шаг, заваливая расспросами. Правда, в этот раз я не находила в себе силы для объяснений. Казалось, если начну, то вместо облегчения почувствую себя еще хуже. Эфини все поймет, но я не смогу смотреть в ее глаза, ведь в них будет помимо сочувствия капля упрека.
На окнах таяли капли дождя, отсвечивая бликами фонарей. Небо продолжало хмуриться, оно было словно зеркалом моей души, как ничто другое хорошо отображая состояние и все разъедающую боль. Машина подъехала к дому Эф, мы вышли. Ничего не говоря, поднялись в ее квартиру. Подруга еще больше помрачнела, увидев при свете мою жалкую персону.
-Нет, так не годится, - буркнула она и пошла в другую комнату, а когда вернулась, то держала в руках чистую одежду. Я стояла и глупо смотрела на вещи, словно не понимая, что с ними делать. – Мне что еще и раздевать тебя придется?! – Эфини повысила голос. Наконец я вышла из транса и начала медленно стягивать с себя насквозь мокрую одежду. Потребовалось минут десять, чтоб на мне теперь были теплая махровая рубашка и серые штаны на два размера больше. – Так-то лучше. А теперь ложись на диван и укрывайся одеялом, - что я и сделала.
Дрожь все не утихала. Скорее всего, заболею, но, боги, мне разом стало наплевать на все и на себя в том числе. Через какое-то время пришла Эфини с большой чашкой горячего чая.
-Не хочешь поговорить?
Как только дрожь понемногу стала отпускать тело, я тихо произнесла:
-Ты была права, Клер. Ты всегда права…
На лице подруги появилось недоумение.
-И Ларри был прав. Одна я…. дурочка. А может, так и должно быть? С меня спали розовые очки, я прозрела, Клер. Мир жесток. Нет в нем счастья, как и нет любви…. Лишь похоть, - я отвернулась. Уже не могла плакать. – Она… она ни в чем не виновата. Все я со своими… чувствами? Она не виновата. У меня своя жизнь, у нее – своя, и наши дороги случайно пересеклись, а потом также легко разошлись. Вот и все. - Эфини нахмурилась. – Только, пожалуйста, Клер, прошу, ничего не делай – это моя история, моя ошибка. - Подруга опустила глаза:
-Хорошо, Сьюзен. Уже поздно, попытайся заснуть, - она выключила свет. Внезапно страх окутал сознание, и я резко взяла Эф за руку:
-Клер, не оставляй меня одну.
Даже в темноте глаза увидели, как она грустно улыбнулась и легла возле меня. Я не думала, что смогу уснуть, но организм сам знал, что ему нужно, - и я провалилась в сети сна.
***
С тех пор прошел месяц. Я продолжала жить дальше, не оглядываясь назад. У меня была хорошая поддержка, и на работе все складывалось как нельзя лучше. Время лечит раны. Мы с Ларри успели на пару дней съездить за город - на дачу общего знакомого. Я развеялась и домой приехала гораздо посвежевшая, чем очень обрадовала Эфини. Кстати, она на недельку перебралась к нам, так как затеяла ремонт «своего сарайчика». Теперь мы частенько сидели на полу возле камина, размышляя о жизни.
Одним вечером я не смогла больше держать это в себе и рассказала подруге о тех кошмарах, которые начали мучить по ночам. И, казалось бы, почти забыла обо всем, построила непробиваемую стену вокруг сердца, заставила память уснуть, а они все не отпускали. Это стало изрядно напрягать и сказываться на последующем настроении.