В 1974 году для сбора информации журналист впервые прибегает к перемене внешности. С помощью париков и цветных контактных линз он становился то «гастарбайтером», в полной мере испытавшим на себе дискриминацию иностранных рабочих, то бродягой в ночлежном доме, то промышленником, который нажил капитал на торговле напалмом. Этот новый эксперимент Вальрафу удался блестяще. Ему вообще удавалось многое. Так, в 1976 году, во время поездки в Португалию, он смог предотвратить готовящийся там фашистский переворот. Правда, получилось это скорее случайно, из любви к «провокации действительности». Сумев связаться с заговорщиками, Вальраф, по обыкновению, предстал перед ними в роли посредника по торговле оружием, но даже в самых смелых мечтах он не мог предположить, «какая увесистая рыбина заплывет в его стихийно расставленные сети»[22]. В данном случае «увесистой рыбиной» оказался сам генерал Спинола, который явился в Дюссельдорф на встречу с «президентом могущественных покровителей», на которых ссылался в своих беседах с заговорщиками журналист. В результате этого невероятного свидания Вальраф стал обладателем бесценной магнитной записи, на основании которой была написана книга «Раскрытие одного заговора».
Разумеется, методы, которые использует Вальраф, не являются до конца чистоплотными, но нельзя не признать их эффективность для проведения журналистского расследования. Сам он не раз заявлял: «Я не оправдываю свои методы. Я нахожу их необходимыми». Вопрос о том, имеет ли журналист-расследователь право прибегать в своей деятельности к тому, что лежит за пределами морали и нравственности, каждый должен решать самостоятельно. Известно, что победителей не судят, хотя к Вальрафу это правило никак не относится: количество исков, по которым ему приходилось быть ответчиком, учету не поддается. Самый известный из них – дело «Шпрингер против Вальрафа», которое тянулось семь (!) лет.
Эксперимент с газетой «Бильд» был одним их самых интересных среди проектов Вальрафа. Решив выступить против империи Акселя Цезаря Шпрингера, он изменяет внешность и поступает на работу в ганноверское отделение «Бильд» под именем Ганса Эсера. Это сотрудничество длилось четыре месяца и далось Вальрафу очень нелегко. «Бильд» называли газетой «великих упрощений», ее сотрудники гордились своим умением говорить просто о самом главном. В редакционных коридорах можно было прочитать изречение Шпрингера: «„Бильд“ – это газета, которая защищает преследуемых и угнетенных, помогает бедным и приносит облегчение больным». Вальраф взялся доказать, что это утверждение ложно, и «Бильд» – не что иное, как наркотик, который не позволяет читателям замечать подлинные проблемы в стране. Но сделать это оказалось куда сложнее, чем предотвратить фашистский переворот в Португалии. В «Бильд» царили свои законы, каждый, кто попадал сюда, становился частичкой империи Шпрингера и следовал ее правилам. Работа здесь была не просто способом зарабатывать деньги, а образом жизни. Скоро это почувствовал на себе и Вальраф. «Что же все-таки меняется? – записывает он в дневнике. – Происходят некие события, ты участвуешь в них, и волей-неволей что-то к тебе прилипает. Не надо делать вид, что ты остаешься прежним».[23]
В 1977 году появляется книга «Рождение сенсации», в которой Вальраф утверждает, что «Бильд» не только искаженно передает информацию и передергивает факты, но подчас выдумывает их. Даже в заметке из десяти строк газета умудряется быть тенденциозной. Ее любимые темы – сенсационные убийства, изнасилования, любовные истории, вампиры, НЛО и т. д. Она культивирует в своих читателях страхи и, подобно стальному спруту, цепко держит их в своих щупальцах. Концерн Шпрингера начинает травлю Вальрафа. Конституционный суд Германии установил, что воспроизведение в книге внутриредакционного заседания является нарушением права на свободу печати и недопустимо. Один за другим следуют три судебных процесса, но в 1979 году выходят «Свидетели обвинения. Описание „Бильд“ продолжаются», а в 1981-м – «Справочник по „Бильд“ до отказа». Вальраф называл эти книги трехтомником и, прибегая к медицинской терминологии, утверждал, что они последовательно отражают историю болезни: анамнез, диагноз, терапия.