Удивляет то, что журнал, выпускаемый Женотделом ЦК ВКП (б), постоянно борется за увеличение подписки, ведет пропаганду коммунистической идеологии, несет знания в деревню – и не распространяется бесплатно.
Более того, даже работники местных партийных комитетов подписку на партийную прессу (как руководящую, так и массовую) должны были оплачивать: в объявлении сказано о том, что «журналы «Работница», «Коммунистка» и «Крестьянка» Губженотделы[104] могут выписать со скидкой 20 %, если оплатят более 50 экз., а тем, кто платит наличными, скидка 25 %»[105].
Продвижение «Крестьянки» давалось трудно, крестьяне не привыкли читать, да и не видели в этом необходимости. В письмах активисток в редакцию встречаются жалобы, что «крестьянки говорят денег нет, да и читать некогда»[106]. Еще одно свидетельство находим в письме «делегатки» Чесноковой: активистки желали бы выписать журнал, но у них нет средств, «а с крестьянками не сговоришься»[107]. В результате в 1925 г. на уезд с 200-ми тысяч населения выписан только один номер журнала[108].
Интересно, что аудитория у «Крестьянки» была не только женская. «Кто хоть раз видел и читал (журнал – О.М.), непременно постараются его достать. Даже мужики интересуются. – А ну ка, ты прочти бабскую евангель! С такими просьбами ко мне не раз обращались крестьяне….Сначала «бабьей книгой» звали, иной раз и посмеивались, кто «декретом» ее зовет. Потому всякие законы там прописаны. И мужики уважение к нему почувствовали»[109]. А.Зорский зафиксировал важный момент: аудитория у журнала гораздо шире заявленной! Еще похожее свидетельство: «Мужики, хоть и зовут его (журнал – О.М.) «бабьей библией», а сами от крышки до крышки прочитывают»[110]. Вот что пишет учительница М. Волкова из Череповецкой губернии: журнал «читают дети и взрослые, как крестьянки, так и крестьяне-мужчины»[111]. Еще одно свидетельство из Царицынской губернии от Г. Кутыркина: «не одни женщины интересуются журналом, даже и большая часть мужчин нашей республики.
…я сам хоть не получаю журнал, но я его часто читаю».[112] Это интересный пример того, как реальная аудитория не совпадает с целевой. А ведь мужчины упоминаются в «Крестьянке» и «Работнице» чаще всего в негативном контексте, да и для детей советы грозить мужу сельсоветом, скалкой и разводом вряд ли были полезны. Содержание партийных женских журналов не было ориентировано на семейное чтение.
Аудитория журналов была гораздо шире, чем количество подписчиков. «Крестьянку» подписывали обычно на одну-две деревни. «Работницу» чаще выписывали на семью, а иногда и на комнату (или этаж) в общежитии.
Понять, какие представления складывались у крестьянок и работниц, впервые соприкоснувшихся с журналистикой, помогают их письма. Как о журнале говорят читательницы:
• называют журнал «книгой»: нет опыта чтения периодики, не видят разницы между книгой и журналом, газетой;
• гордятся, что «про их бабью долю книжка пишется»[113]: «со дня революции и до сего времени мы не знали, представления себе не имели, что женщина равноправна с мужчиной. Пуще всего нам нравится, что вы пишете про нас – женщин»[114];
• очень благодарны журналистам: «горячая», «великая» благодарность, «глубоко благодарны» и даже: «присоединяю свой голос к крику благодарности»[115]. «Когда мне попал в руки журнал – невольно слезы на глаза навернулись. Для нас журнал издается… Нас просят писать»[116]. Многие говорят о том, что впервые им оказывают такое внимание и уважение: просят ответить на анкету, написать о себе и т. д.;
• журнал – «лучший советчик и друг»[117], «хорошая толковая подруга»[118], «родной, близкий друг-журнал»[119], «Работница» стала моей помощницей в жизни»[120];
• «бабья библия», «бабская евангель»[121] (евангелие – О.М.) – этот образ встречается несколько раз, он важен и в связи с антирелигиозной пропагандой, и для характеристики содержания журнала: в нем крестьянка найдет ответ на любой вопрос;