— Привет! — поздоровались с Катей Сашка и Вовка и сели за стол сзади. «Хорошо, что мы рядом, — подумал Паша, если что, буду спрашивать у них».
В это время в класс вошла Галина Ивановна, все встали и дружно поздоровались с ней. Учительница, оглядела ребят, не спеша села за свой стол и открыла классный журнал.
— Кого сегодня нет?
Поднялась худенькая, невзрачная девочка из среднего ряда, тоже оглядела класс:
— Все есть, Галина Ивановна!
— Прекрасно! — бодро произнесла учительница. — В кои-то веки! Тогда начнем урок. Тема: «Спор о человеке в рассказе Максима Горького 'Старуха Изергиль». Так, кого бы мне спросить?
Галина Ивановна заскользила взглядом по фамилиям в журнале, класс напряженно замер. Похоже, что отвечать никто не рвался.
— Так… Матвеев!
Павел Иванович вздохнул (вот повезло, в первый же урок!), поднялся со своего места и вышел к доске. Встал у стола Галины Ивановны. Сашка ему печально улыбнулся и подмигнул: мол, держись, парень, сейчас она тебя… Катя Мелумян подбадривающее кивнула: ты сможешь!
— Ты вроде бы говорил, что читал Горького? — повернулась к Паше Галина Ивановна. — Давай, рассказывай! Начни с того, как Алексей Максимович изобразил своих героев и почему именно так…
— Собственно, если отвлечься от общей концепции и структуры произведения, — бодро начал Паша (Горького он действительно хорошо знал и даже любил), — мы видим в рассказе три четко выраженных варианта развития личности. Три, так сказать, психологических типа и три судьбы. Первый тип и, соответственно, первая судьба — это личность жертвенная, живущая для других. Это, несомненно, герой первой части рассказа Данко, пожертвовавший самой своею жизнью ради людей, чтобы его соплеменники смогли найти путь к свободе…
Дальше пошло легко и гладко: Паша говорил так, словно читает лекцию у себя на журфаке (он недолгое время преподавал — как раз вел советскую и русскую литературу первой половины двадцатого века). Развил и углубил идею о трех типах личности у Горького, дополнил цитатами из самого произведения. И постепенно увлекся так, что не сразу заметил, что в классе стоит какая-то странная, можно сказать, гробовая тишина, а Галина Ивановна изумленно смотрит на него. При этом глаза ее сделались невероятно большими и почти квадратными…
«Кажется, я заехал куда-то не туда, — запоздало подумал Паша. — Ладно, отступать уже поздно» И несколькими ударными фразами закончил свое выступление.
— Ма-а… Матвеев… — с трудом произнесла Галина Ивановна. — И что это сейчас было? Ты где таких знаний нахватался? Когда успел такие слова-то сложные выучить?
— Так я книжки умные читал! — с невинным видом произнес Павел Иванович. — Попросил родителей принести какую-нибудь хорошую критику по Горькому и, пока дома отлеживался после травмы, читал. Вот и запомнил.
— Ну да, у тебя мама, кажется, в клубной библиотеке работает? — понимающе кивнула Галина Ивановна. — Верно? Она тебе и нашла книжку критических статей по творчеству Горького? Так? А автор кто? Не запомнил? Не Харченко, случайно? Я его статьи тоже читала… Ну что же, на вопрос ты ответил. Не уверена, правда, что ты все понял из того, что прочитал, но запомнил ты хорошо. И ответил, в принципе, достаточно верно. Молодец, ставлю тебе «четыре».
— А почему не «пять»? — нагло посмотрел на учительницу Павел Матвеевич. — Вы же сами сказали, что всё правильно сказал и верно ответил.
В классе глухо зашумели (особенно на задних партах), поддерживая справедливое требование ученика.
— Тихо! — строго прикрикнула на «камчатку» Галина Ивановна. — Не «пять» потому, что ты не сам до этого дошел, а лишь повторил чужие слова. Пока для тебя и «четыре» — как «отлично»… Посмотрим, как напишешь сочинение. Тогда и будет ясно, понял ты по-настоящему Горького или нет. Или только можешь чужие слова повторять…
«Напишу, будьте уверены — напишу! — подумал Паша. — Да так, что еще больше удивитесь!»
Несмотря на явную несправедливость со стороны учительницы, он был доволен — ответил вполне достойно. И возвратился на свое место с видом победителя. Сашка поднял вверх большой палец — молодец, уделал Галинку! А соседка Катя восторженно шепнула: «Ты, Пашка, сегодня просто герой! Считай, „четверка“ в четверти по литературе тебе обеспечена!»
Два урока по Горькому (разбирали еще пьесу «На дне») пролетели незаметно, следующей была физика. Паша шел на нее в приподнятом настроении. И, как выяснилось, совершенно зря: злая судьба подготовила ему коварный удар.