Выпускники уехали на автобусе кататься по Москве и встречать рассвет, а Паша со всей компанией завалился к Сашке на квартиру. Где, к всеобщему удовольствию, в холодильнике нашлась кое-какая еда, а домашнем баре даже имелось немного спиртного (сухое и крепленое вино). Девочки быстренько приготовили бутерброды, а мальчики открыли бутылки и расставили бокалы. И веселье началось.
Вечеринка (или лучше называть это утренником?) покатилась по привычному сценарию: играл магнитофон, танцевали пары, все были рады и довольны, никто никому не мешал. И, главное, ни к кому не было никаких претензий… Шторы в комнате плотно задернули, чтобы утренний свет не мешал тесному общению, поставили кассету с медленными танцами, плотно прижались друг к другу под приятную, протяжную музыку. «Это и есть настоящий выпускной бал, — решил Паша, — полная свобода и ощущение взрослости. А не танцы в школе на „пионерском“ расстоянии под бдительными взглядами учителей…»
Скоро он почувствовал, что ему все труднее и труднее сдерживать себя — так на него действовала близость Майи, которая во время танцев всё плотнее к нему прижималась и неохотно отпускала, когда мелодия смолкала… Наконец стало совсем невмоготу, и он кивнул на маленькую комнату: «Пойдем!» Майя кивнула — хорошо. Казалось, она именно этого и ждала от него…
Незаметно отделились от остальных, уединились. Паша на всякий случай подпер ручку двери стулом — так просто в комнату стало уже не войти. А то, не дай бог, снова кто-нибудь ворвется в самый неподходящий момент… Легли на диван, начали целоваться, затем через пару минут последовали более решительные действия: Паша освободил девушку от нижнего белья и осторожно приступил к делу. Майя по мере сил ему помогала и лишь раз, в самом начале, негромко вскрикнула, а потом просто лежала, закрыв глаза.
Затягивать процесс Паша не стал — побоялся, что им все-таки помешают, поэтому закончил всё достаточно быстро. Но при этом так, чтобы не было впоследствии никаких ненужных последствий (ну, вы же сами понимаете…). Полежали, обнявшись, еще немного, потом поднялись и привели себя и одежду в порядок.
Майя молчала — очевидно, прислушивалась к новым для себя ощущениям. Она стала теперь уже по-настоящему взрослой (как, собственно, и хотела), поэтому все эти прежние детские игры: поцелуйчики в подъезде, невинные гуляния под ручку и прижимания во время танце — должны остаться в прошлом. Для нее сейчас уже началась новая жизнь с новыми, серьезными отношениями…
Когда они вместе вернулись в большую комнату, все сделали вид, что не заметили их отсутствия, только Света вдруг решительно взяла Сашку за руку и тоже пошла с ним в маленькую комнату. Дина фыркнула, а Катя Мелумян задумчиво посмотрела им вслед… Но снова никто ничего не сказал, опять все сделали вид, что ничего такого не происходит. Подумаешь, кто с кем чем там занимается… Это их личное дело и лезть в него не стоит.
Глава 22
В июле дел оказалось столько, что Паша еле успевал вертеться. Во-первых, он теперь чуть ли не каждый день работал в «Спутнике». Что, впрочем, было вполне предсказуемо и ожидаемо: до открытия Олимпиады-80 оставалось все меньше и меньше времени. и туристических групп, соответственно, становилось всё больше и больше. Причем иностранные гости активно прибывали даже из тех стран, которые официально поддержали бойкот и не прислали в СССР своих спортсменов.
Опытным путем Паша установил, что больше всего возиться приходится с французами, итальянцами и испанцами — это были самые неорганизованные туристы. Они постоянно опаздывали к началу экскурсий, расползались, как тараканы, по всему Кремлю и обзорной площадке на Ленинских горах (согнать их потом в кучку оказывалось делом весьма долгим и затруднительным), да и вообще вели себя совершенно недопустимо. Например, им приходилось постоянно напоминать, что у нас не принято курить на Красной площади (а дымил у них, к слову, каждый первый, причем как мужчины, так и женщины).
Этот запрет неизменно вызывал у интуристов искреннее удивление и недоумение: «Почему нельзя? Мы же находимся не в помещении, не в метро, даже не в экскурсионном автобусе, а стоим на открытом воздухе, никому не мешаем — вон сколько еще места!» Чтобы было понятнее, Паша ссылался на общеевропейские обычаи и традиции: мол, Красная площадь у нас — святое место для каждого советского человека, и вести себя на нем надо соответствующе. Вы же не курите у себя в храмах, костелах, кирхах и в прочих культово-религиозных местах? Или же в усыпальницах знаменитых деятелей науки и искусства? И тем более — на могилах великих политических и государственных деятелей? Так и у нас.