Для пополнения бюджета Паша за семьдесят рублей уступил свою «магнитофонную» долю Сашке (с учетом купленных кассет). И, поскольку Володька находился где-то очень далеко (поступил в какое-то особое военное училище под Пензой), то «Весна» фактически перешла в полное Сашкино владение. Чему тот был очень рад — теперь он сам мог приглашать девушек «послушать новые записи» и потанцевать.
Правда, воспользоваться этой заманчивой возможностью ему было крайне затруднительно — его плотно «пасла» Лена. Она летом поступила в тот же вуз, что и Сашка, и даже настояла на учебе в одной группе. Лена крайне серьезно восприняла их школьный роман и, по-видимому, твердо решила, что тихий, покладистый парень будет ей хорошим мужем.
А почему, кстати, и нет? Он из хорошей, интеллигентной семьи, учится в весьма престижном институте (МАИ), наверняка со временем станет отличным инженером или же ученым. Ума и усидчивости ему всегда было не занимать, а при известной поддержке он может в перспективе сделать неплохую карьеру. Известно ведь: за спиной каждого успешного мужчины всегда стоит амбициозная женщина. Сашка прекрасно понимал, что Лена будет главной в их семье, и, похоже, давно с этим смирился. В конце концов, женский каблук — это тоже крыша над головой, причем весьма надежная. Его судьба, можно сказать, была полностью определена…
Чего не скажешь о самом Паше: он пока что находился на неком перекрестке — повторять свой прежний жизненный путь не хотел (неплохой, но можно выбрать и получше…), а новые дороги еще только-только намечались. И он лишь думал, по какой бы ему пойти.
Заманчивее всего, разумеется, было сделать журналистскую карьеру, но уже немного по-другому. Не так, как раньше, и не повторяя прежних ошибок. Если в СССР всё и дальше будет, как в прошлый реальности (смерь Брежнева в ноябре 1982-го года, приход к власти Андропова, потом — Черненко и, наконец, Горбачева), то у него появится очень неплохой шанс проявить себя уже в конце восьмидесятых начале девяностых годов. То есть всего через насколько лет после окончания университета.
Раньше высовываться и что-то такое делать смысла не имело: сейчас он еще учится, значит, реально ни на какую карьеру претендовать не может, потом, после Брежнева, настанет суровая эпоха Юрия Владимировича. Тут вообще лучше сидеть тихо, смирно, не суется не трепыхаться.
Паша хорошо помнил андроповскую эпоху — в то время он уже был студентом-старшекурсником, а потом — и выпускником. Приход к власти главного чекиста страны ознаменовался двумя важнейшими событиями. Во-первых, везде появилась водка по четыре рубля семьдесят копеек (ее тут же метко назвали «андроповкой»). Она продавалась в бутылках с характерной бело-зеленой этикеткой и стоила (что очень важно) гораздо дешевле двух самых популярных в тогдашнем СССР крепких напитков: «Московской особой» (пять рублей тридцать копеек) и «Пшеничной» (шесть двадцать).
Столь любимая и ценимая народом «беленькая» резко подорожала в начале восьмидесятых годов: в среднем — в полтора-два раза. Если в конце семидесятых сообразить «на троих» выходило всего по рубль двадцать с носа (при цене бутылки три рубля шестьдесят две копейки), то теперь принять на грудь после тяжелого трудового дня стало стоить гораздо дороже. И это существенно ударило по многим семейным бюджетам…
Паша хорошо помнил: в соседней квартире жал неких дядя Коля, рабочий с «Красного знамени», и он регулярно выпивал за вечер «чекушку» — маленькую бутылку водки, двести пятьдесят грамм. Он не был алкоголиков, в запои никогда не уходил, никогда не буянил и не дрался с женой — наоборот, был человеком тихим, мирным и семейным. Но расслабиться после целого дня, проведенного в горячем цене, для него было святое. Жена относилась к этому с пониманием и даже сама покупала ему «чекушечки» (зарабатывал дядя Коля весьма прилично — коло четырехсот рублей в месяц). В общем, семья была вполне благополучная и по-своему вполне счастливая.
Так продолжалось довольно долго — до резкого подорожания спиртного. Потом покупать каждый день «чекушку» дяде Коле стало не по карману, он не мог больше как следует отдыхать после трудового дня, как следствие — начались скандалы, ссоры — а потом и драки. В конце концов, кончилось все разводом… А в проклятые годы антиалкогольной борьбы, когда купить «беленькую» стало уже почт и невозможно, дядя Коля внезапно умер — отравился каким-то суррогатом…
По поводу резкого подорожания водки в начале восьмидесятых годов в народе говорили, что руководство СССР решило таким образом наполнить государственный бюджет — а он резко просел после того, как сильно упали цены на нефть и газ. Одновременно с этим намного увеличились военные расходы страны — боевые действия в Афганистане, необходимость быстрого перевооружения армии ввиду враждебных и агрессивных действий ряда западных стран… Плюс к этому — космическая гонка, в которую США все-таки втянули Советский Союз: подготовка к так называемым «звездным войнам» и размещение боевых комических аппаратов вокруг Земли.
Ну, и как всегда — неурожаи два-три года подряд, не слишком просчитанные и умные, но зато весьма грандиозные и крайне дорогостоящие проекты на государственном уровне (вроде печально знаменитого «поворота северных рек на юг»), неразбериха и отвратительное руководство на местах, разбазаривание, семейственность, коррупция и откровенное воровство (особенно в среднеазиатских республиках)…
Все эти проблемы, разумеется, возникли в СССР не в один день и даже не в один год, они накапливались десятилетиями, однако наиболее остро и ярко проявили себя в самом начале восьмидесятых годов — когда пожилое и уже поголовно хронически больное Политбюро перестало осуществлять строгий контроль над всем и вся и фактически просто плыло по течению. У «кремлевских старцев» не оставалось уже ни сил, ни желания, ни возможности что-либо изменить в стране, они просто доживали свой век на высоких государственных должностях.
Покидать которые, разумеется, никто не хотел и на собирался — сидели в буквальном смысле до конца, пока их с громким почетом и подобающими почестями не переносили из больших, удобных кабинетов на мемориальное кладбище у кремлевской стены.
Народ откровенно смеялся над едва живыми, с трудом говорящими и еле-еле ходящими «кремлевскими старцами» и рассказывал о них анекдоты (в тесном дружеском кругу, само собой), но, по большому счету, тоже не хотел ничего менять. Все как-то привыкли, свыклись, а некоторые даже весьма неплохо приспособились и устроились в этой советской политико-экономической реальности и жили себе очень даже неплохо (особенно работники торговли и все, кто кормился от дефицита).
Так вот, повышение цены на водку вызвало у народа понятное недовольство, но оно проявилось лишь в глухом ворчании. Никто никакие бунты и восстания устраивать из-за спиртного не собирался. Зато появление на прилавках магазинной «андроповки» понравилось практически всем, и эта водка стала весьма популярной у людей — и из-за цены, и из-за качества (очень даже неплохого). Единственное, продавалась она далеко не везде и не всегда и ее мгновенно разбирали. А для тех, кто не успевал затариться «андроповкой», всегда оставались «Московская особая» и «Пшеничная» — они никогда не были дефицитом.
Вторым событием, ярко характеризующим приход к власти Юрия Владимировича, стали два важных общественных мероприятия: партийная чистка в рядах КПСС и повсеместное закручивание гаек. Бывших руководитель КГБ серьезно взялся за наведение порядка в стране. Всего через месяц после смерти Брежнева был отстранен от своей должности всесильный министр внутренних дел СССР Щелоков: его обвинили в злоупотреблении служебным положением и коррупции. Затем Николая Анисимовича вообще исключили из КПСС, лишили всех государственных наград (в том числе и высокого звания Героя Социалистического Труда), а также всех воинских званий. И через два года он застрелился у себя на даче… Под анлроповскую раздачу тогда попали многие высокопоставленные люди: был также лишен всех званий и наград зять Брежнева Юрий Чурбанов (к тому же за взятки его приговорили к длительному тюремному заключению), по громкому «узбекскому делу» (злоупотребления с хлопком в Узбекистане) были арестован целый ряд секретарей обкомов и министров этой среднеазиатской республики, очень серьезно взялись за торговцев — были осуждены на разные сроки директора крупнейших московских гастрономов и их высокие покровители в Мосгорисполкоме и Главторге, А директор знаменитого Елисеевского магазина был даже расстрелян).