Один фотограф пил лет двадцать.
Имел репутацию рубахи-парня.
По редакции ходил как-то бочком, к журналистам относился с благоговением…
Потом он угодил в больницу.
Его поставили на ноги, но врач предупредил:
— Будете пить дальше, протянете не больше года…
Фотограф решил взяться за ум.
Бросил пить.
Начал писать подклишовки к своим фотографиям.
От подклишовок в двадцать строк перешел к статьям и репортажам.
Наконец, добился того, что в родную газету со ставки "фотокорреспондент" его перевели на "репортер".
Это преисполнило его необычайной важности.
Он мгновенно забронзовел.
По редакции ходил не замечая своих бывших собутыльников и сослуживцев, которые еще помнили вечно пьяного Федю-фотографа.
Любые критические замечания по поводу своих материалов воспринимал в штыки — дескать, кто ты такой, чтоб меня критиковать?!
Работать с ним в паре стало невозможно.
В редакции частенько говорили:
— Уж лучше б Федя бухал как раньше…
Перед возвращением в родную Норвегию, Тур Хейердал дал пресс-конференцию для донских журналистов.
После выступления норвежца слово представили руководителю российской части экспедиции.
Буквально с первых слов он оговорился:
— Работать с Тур ХУЙдалом было для нас…
И осекся, не понимая, почему журналисты от хохота корчатся в креслах.
Сам-то он оговорки не заметил.
Зато стало понятно, как иногда называли норвежца между собой российские археологи и историки, принимавшие участки в раскопках…
Примерный образец диалога:
— Вася, скажи ЕМУ, что нужно десять лопат.
Возвращается Вася через пять минут.
— Ну что Тур?
— Тур хуй дал нам десять лопат. Сказал: копайте теми, что есть…
Безработного журналиста спросили, почему он не пробует поступить на работу в одну известную газету.
Журналист сделал круглые глаза.
— Меня туда не возьмут! — заявил он. — Редактор прекрасно знает, что я немедленно начну щипать его жену за задницу. Ну и на хрен ему рога?!
Собрались родственники.
В разгар пьянки тетка повернулась к своему племяннику — журналисту с десятилетним стажем, автору нескольких тысяч статей, очерков и репортажей.
— А знаешь, — сказала она, — это даже хорошо, что ты не женат и жениться не собираешься.
— Почему?
— Ну, я старше тебя. Вряд ли я тебя переживу. Значит, после смерти авторские права на твое творческое наследие отойдут моему сыну — твоему двоюродному брату…
"Ах ты сука пьяная!.. — подумал журналист. — Хрен тебе, а не авторские права!.."
Через полгода он женился.
Съемочная группа телеканала собралась в удаленный район области.
Рано утром оператор, он же — водитель на полставки, погрузил в редакционную машину аппаратуру и поехал за корреспонденткой.
Остановился у подъезда, посигналил.
Минут через десять терпение лопнуло. Позвонил на мобильный.
— Сейчас, сейчас, Вова, — ответил голос. — Я паспорт не могу найти…
Ладно, оператор подождал еще минут десять. Снова позвонил.
— Нашла! — услышал радостный голос. — Уже спускаюсь. Он в морозильнике был!
Действительно, через несколько минут корреспондентка с сумкой выбежала из подъезда — радостная, счастливая.
И тогда оператор задал вопрос, который не давал ему покоя последние минуты:
— Слышь, Света… А как ты догадалась в морозильник заглянуть?
Одна городская газета так себя любила, что регулярно публиковала читательские письма, содержащие хвалебные отзывы.
Ну и корреспонденты, разумеется, старались.
Обязательно спрашивали в конце интервью, вне зависимости от темы беседы:
— Нравится ли вам наша газета?
Кто ж признается в такой ситуации, что он городскую сплетницу вообще не читает, а если иногда и доведется ее взять в руки, то страшно при этом плюется или матерится?
— Очень хорошая газета! — обычно отвечали интервьюируемые. — Очень нравится! Вечер без нее — ну просто потерянный день!..
Апофеоз наступил, когда была опубликована статья об одной бабушке.
Бабушка эта лет сорок назад подсела на газету.
Выписывала, подшивала…
Перечитывала время от времени любимые публикации…
Когда она умерла, родственники во время похорон положили в гроб свежий номер.
Ну, чтоб на том свете бабушка не было скучно…