В общем, бабушка уже второй месяц живет как на вулкане.
Отгоняет от своего дома шалящих подростков — ни дай Бог, потревожат бомбу…
И газета — ее последний шанс решить проблему.
Тут вернулся корреспондент.
— Будешь об этом писать? — спросил знакомый.
Увидев, что он прочитал, корреспондент аж в лице переменился.
Вырвал письмо из рук, сунул в портфель и спросил:
— Тебя в детстве учили, что чужие письма читать нехорошо?
— А я не знал, что это письмо… Так будешь писать? А то ситуация очень интересная.
— Нет, не буду.
— Почему?
— Ну, понимаешь, этому письму года два. Может, и этой бабки, и ее дома уже давно нет на свете…
Студент журфака пришел в редакцию и попросил дать ему какое-нибудь задание.
Корреспондент пожал плечами и поручил приготовить материал — не слишком сложный да и не очень нужный газете.
Получив задание, студент поступил в лучших традициях всех внештатников и студентов журфака: сгинул.
Через месяц, зайдя в редакционную уборную, увидел пропавшего студента.
Студент, кряхтя, справлял большую нужду.
— Никак статью принес? — спросил корреспондент из соседней кабинки.
— Пока нет… Живот прихватило…А я как раз мимо шел…
— Ясно. Так как там статья поживает?
— Побывал. Всё взял. Сегодня или завтра напишу и принесу.
— Неплохо бы, — сказал корреспондент.
Парнишка навалил здоровенную кучу.
Смыть не смог — воды не было.
Так и ушел, оставив о себе дурнопахнущий автограф…
И больше никогда не появлялся.
После этого корреспондент руками отмахивался от сотрудничества с любыми внештатниками и студентами журфака:
— Толку от них!.. Придут, нагадят…Да еще и тему завалят!..
Журналист написал цикл статей о полтергейсте, НЛО и всякой иной потусторонней хренотени.
Коллеги, фигурально выражаясь, попадали в обморок.
Спросили:
— Что с тобой? В контактёры-экстрасенсы решил податься?
— Фиг вам, — был ответ. — Вот закончится перестройка, придут «наши» к власти, начнут прессу шерстить… Вызовут меня и спросят: «Ты во время перестройки что писал — за коммунистов или против?». А я отвечу: «Я писал о барабашках и тарелках. А теперь, товарищи, сами решайте, это «за» коммунистов или «против»…».
Одна газета в разгар гласности первой (из местных газет, разумеется) употребила в статье слово «член».
В смысле — половой орган мужчины…
Позвонили доярки из какого-то далекого совхоза и принялись возмущаться:
— Мы так любим вашу газету!. А вы докатились до желтой прессы!.. Мы больше вас читать не будем!
Это произвело на редактрису такое впечатление, что она вообще запретила в материалах употреблять слово «член».
Даже когда приходилось писать «член партии с такого-то года».
Часть вторая. 90-е годы ХХ века
Как-то собкор крупной центральной газеты рассказал знакомым о том, как первый раз в жизни пришел в редакцию СМИ.
Дело было зимой, в январе или феврале.
На улице шел снег.
Молодой жизнерадостный девятиклассник, трясясь от холода, вбежал в холл издательства, понесся вверх по лестнице…
И вдруг увидел, что навстречу ему спускается старик лет семидесяти с длинной седой бородой.
Старик был бос и практически гол.
Из всей одежды — только длинные семейные трусы…
Впоследствии выяснилось, что это был известный целитель и основоположник учения о гармоничной жизни Порфирий Иванов, пришедший в областную молодежку, чтобы дать интервью.
Будущий журналист на всю жизнь запомнил, что редакция — это сумасшедший дом, место, где возможно всё…
Трудно найти редакцию, в которой корреспонденты были бы на рабочих местах в девять часов утра.
Как правило, самые ранние пташки появляются часам к одиннадцати.
Если не надо срочно отписываться, то пьют кофе, курят, болтают по телефонам…
Затем подтягиваются остальные.
Делают тоже самое, изображая видимость работы.
Хорошо, если маховик производственного процесса раскрутится к часу дня.
Скорее уж — к двум-трем часам.
А если журналист с раннего утра на рабочем месте, — значит, он никуда не уходил, с коллегами всю ночь квасил…
Что квасил?
Ну уж точно не квас!
Молодая журналистка написала очерк о работницах обувной фабрики.
Редактор отдела, прочитав, озабоченно наморщил лоб.