Шима улыбался так, словно делился чем-то маловероятным. Клюй сплюнул между колен на облупленную батарею.
— Дай ему в рыло, — сказал он с наигранной скукой в голосе. — Только в пятно не попади. Заразишься ещё.
— Ага, — гоготнул Шима, — лопоухий зомби-вирус.
— Прикол, — сказал Эдик Араужо, высокий, смуглый и слегка туповатый, готовый сделать для Шимы всё. На самом деле парня звали Эдуарду, но Эдик — проще и ближе (даже учителя писали в журнале «Эдик»), хватит и экзотической фамилии, подаренной португальским папой. «Если бы Ара не таскал в школу жвачки и конфеты, которые батя с родины возит, — гонял бы его Шима, как и других», — сказал однажды Талишко.
Из стаи Шимы промолчал только Стас Косарёв. Стоял в глубине коридора, подпирая дверь в актовый зал, и без интереса наблюдал за сценкой у кабинета. Смотрели и Талишко с Мозолем: опустив руки по швам, боясь шелохнуться, застигнутые врасплох придиркой Шимы к их товарищу.
Шима повернулся к Вадику.
— Кому сказано! Взял тряпку, метнулся в тубзик и вымыл доску!
— Языком пускай вылижет, — предложил Клюй.
Вадик опустил голову и попытался пройти мимо Шимы. На лестницу, в полутьму, подальше отсюда… О чём он думал, оставшись возле кабинета?
— Ты это куда?.. — Шима резко и сильно ударил открытыми ладонями Вадика в грудь.
В «Своих» Вадика пару раз поколотили за то, что по ошибке поставил подножку старшекласснику, но это быстро закончилось. А в четвёртом классе он стал свидетелем травли другого мальчика: беднягу не били, а стебались, и Вадик по инерции примкнул к травящим — то гадкое ощущение, внутренний холод и пустоту он хорошо помнил до сих пор.
Из горла Вадика вырвалось унизительное «ай».
Всё произошло как в загадке с подвохом: Шима толкнул Вадика, Вадик отлетел в Талишко, Талишко упал на Мозоля, Мозоль врезался в открытую дверь, дверь слетела с петель. Кто будет отвечать?
Дверь ткнулась в простенок верхним углом, выбила комок штукатурки и стала заваливаться на Мозоля. Тот потирал плечо, хлопал глазами. Вадик успел подскочить и удержать дверь, прежде чем та встретилась с затылком товарища.
Если Шима и считал себя виноватым, то не собирался доводить этот факт до учителей и директора.
— Что вылупились! Совсем охерели — дверь ломать! Живо на место поставили!
Талишко взялся с другой стороны двери, понял, что так не получится насадить одни цилиндры петель на другие, и завозился снизу. Ему прижало пальцы, он скривился, но не отпустил. Впервые за месяц Вадику захотелось назвать Талишко другом. Мозоль крутился рядом, не зная, куда пристроиться.
— Придержи, чтобы опять на стену не упала, — попросил Вадик.
Дверь сопротивлялась. Когда удавалось соединить верхнюю петлю, не попадала нижняя, и наоборот.
— Гандоны криворукие, — высказался Араужо.
Возня привлекла внимание: из кабинета выглянуло несколько девчачьих лиц.
— Домашку готовьте, курицы, — шикнул на них Клюй.
— Атас! Марийка идёт, — крикнул, выпрыгнув из-за угла, Богомолов и скрылся в кабинете математики.
По коридору прокатился звонок, зацокали каблуки классного руководителя, Марии Тимофеевны.
Всех сдуло в кабинет. Остались только Вадик, Талишко и Шима.
— К стене поставьте! — приказал он. — Живо!
И шмыгнул через порог.
Талишко и Вадик переглянулись. Потное лицо Талишко выражало растерянность, граничащую с испугом. Вадик разделял чувства друга. Едва не уронив дверь, они поспешно прислонили её к простенку, как можно ближе к дверной раме — со стороны казалось, что дверь просто распахнута, и пробрались вдоль стены к своей парте. Кто-то пнул Вадика в ногу, Клюй или Араужо.
На пороге появилась Мария Тимофеевна.
Класс не успел встать, чтобы поздороваться (ещё одно странное правило: в «Своих» ученики говорили учителям «привет»). Потому что случилось непредвиденное… или именно на это и рассчитывал Шима?
Классная потянула за дверную ручку — дверь отлипла от стены и рухнула ей на голову. Впечатала в откос. Мария Тимофеевна пошатнулась, ступила в кабинет, обвела его туманным взглядом. За её спиной громыхнуло — свидание двери и паркета всё-таки состоялось. Лицо классной сморщилось, из глаз брызнули слёзы, она прижала ладонь к правому виску и выбежала в коридор.
Несколько долгих секунд в кабинете висело громкое молчание. «Дайте мне точку опоры, и я сдвину Землю», — прочитал Вадик на плакате над грязной доской. Планы Архимеда превосходили по масштабу планы Вадика, которому требовалась точка опоры только для того, чтобы не упасть.
— Идиоты! — заголосила курносая Артемьева, круглая отличница. — Что наделали! Вот идиоты!