Неожиданное удушье сковало шею, его ноги подкосились, и тело рухнуло на пол. Чернота расползлась перед глазами, и время остановилось.
— И проследи, чтобы кокос не выливали в пакетики, — уточнила Маша, — мне так не нравится. Мякоть тоже вкусная.
Лёнчик поднял перед собой руку, разглядывая пальцы. Подошел к зеркалу, сделал глубокий вдох и выдох. В кармане у него были деньги, он пересчитал. Он еще не ходил на рынок. Вдалеке звякнула клетка, это ушел Роза.
— Ну, — произнесла Маша, — он ушел. Чего теперь ждёшь?
Лёнчик вышел из комнаты проверить. Затем вернулся, молча расстегнул ремень, стянул с себя шорты, затем трусы и бросился к ней в постель. Сначала он был сверху, затем сбоку, сзади, а потом она оседлала его, положив на спину, в этот момент дверь открылась и в комнату вошел человек с пакетами в руках — Лёнчик.
— А-а-а, — завизжала Маша, скатываясь на бок и заворачиваясь в одеяло.
— Хочешь, — улыбнулся один Лёнчик другому, — я сделаю тебя богатым?
Рейс UN 551
Где-то над Бенгальским заливом
Несколько дней спустя
В самолёте, потягивая Скотч, Лёнчик рассеянно думал над тем, как можно отличить увиденное во сне от настоящего прошлого. В том случае, что ни то, ни другое не оставляет никаких вещественных доказательств, а только эмоции. «Впрочем, — решил он, — здесь я не совсем честен сам с собой, доказательства всё-таки есть. Конечно, я жив, здоров, и никаких сросшихся переломов или заштопанных шрамов у меня нет, но как же быть с этим?»
Он осмотрелся, рядом с ним спала Маша, стюардесса то и дело заботливо поправляла на ней плед, а его шепотом спрашивала не принести ли еще чего выпить. Да, доказательства очевидны — он первый раз в жизни летит первым классом. Только один вопроса не дает покоя — насколько всё это реально?
Он допил Скотч. Маша проснулась. Её глаза отливали чужим кровавым блеском.
Грешница
Максим Кабир
Сергей кончил и почти сразу же уснул. Таня, всё ещё ощущая внутри себя неудовлетворённое до конца пульсирование, села на кровати и спустила ноги на пол. Холодный линолеум неприятно обжёг босые пятки. Небольшой облезлой батареи не хватало, чтобы согреть просторную залу сталинки, и на чувствительной коже Тани выступили мурашки. Храп Сергея окончательно отрезвил Таню от слишком быстро закончившейся близости, а далеко не комнатная температура выветрила алкоголь. Зябко ёжась, она огляделась по сторонам. Единственным источником света был фонарь за окном, и его расплывшийся желток превращал комнату в больничную палату без единого признака уюта. Вся мебель — кровать да принесённый из кухни стул, причём кровать стоит не у стены, а в самом центре комнаты. В детстве Таня ни за что бы не уснула на такой кровати. Она всегда подбиралась к настенному ковру, что бы во сне рука не свесилась с постели, туда, где до неё могут добраться существа, обитающие под кроватью. И сейчас, в двадцать три года, она вряд ли сможет заснуть здесь без ста граммов. Но водку они выпили, Сергей захрапел, и теперь ей придётся свыкаться с этой квартиркой.
Таня нащупала в темноте мужскую футболку и натянула на себя. Поискала ногами тапочки. Ступня врезалась в стул, и он едва не перевернулся со всем, что на нём стояло: пустой бутылкой из-под «Хортицы», тарелкой с поржавевшими яблоками, банкой с недоеденной килькой. Девушка успела подхватить накренившуюся бутылку и по собственной реакции убедилась, что трезва.
И что же ей делать трезвой, одинокой и замёрзшей в этом доме?
Сергей, конечно, соврал, что переехал сюда после смерти бабушки. Он вообще не жил здесь, иначе как объяснить отсутствие гардероба с его одеждой, компьютера с телевизором и вообще половины вещей, необходимых нормальному человеку? Таня догадалась, что с того дня, как бабушку вынесли отсюда ногами вперёд, квартира пустует, а Сергей использует её лишь для свиданий с девушками. Кровать для недолгого секса, и стул, чтобы поставить на нём водку — что ещё надо живущему у родителей двадцативосьмилетнему парню?
С Сергеем она познакомилась на дискотеке полтора месяца назад. Всё, как обычно: танцы, коктейли, провожание домой. Она не планировала продолжать с ним отношения, но случилось непредвиденное: прямо у её подъезда Сереже позвонили из дома, сообщили, что бабушка умерла. Он не выглядел особо опечаленным, но Таня решила перезвонить через несколько дней и узнать, как он. С тех пор они встречались три раза в неделю. По большему счёту молча гуляли по улице: Сергей не отличался разговорчивостью. Когда похолодало, он пригласил её к себе. То есть, в квартиру покойной бабки. Несколько раз она пила с ним водку на этой кровати, а потом они трахались, захмелевшие, но всякий раз она уходила домой на ночь. Сегодня решила остаться, о чём немедленно пожалела: сталинка, зловещая и при дневном свете, в тусклом сиянии уличного фонаря, внушала ей натуральный страх.