Таксиста ткнул пальцем в окошко. «Жигуль» объезжал футбольную площадку, окружённую с четырёх сторон металлической решёткой. На решётке были развешаны дохлые кошки. Внутри подростки гоняли мяч. Нет, вовсе не мяч, а что-то слизко блестящее в свете фонаря.
— Ты не учишь его, — говорила Алиса, утирая слёзы. — И я не про эти дурацкие книжки, воздухоплаватели, пираты…. Что он найдёт в них?
— Всё, — отвечал Артур, прижимая к себе жену. — В них есть всё.
— Он должен уметь выживать, — твердила Алиса. — Приспособиться к миру. К настоящему миру! Однажды ему придётся выйти из убежища. Однажды…
Длинноволосый подросток повис на решётке, провожая автомобиль насмешливым взором. Лицо вдавилось в ячейки, растянулось, лишилось человеческих черт.
— Звери, — сплюнул таксист.
Артур зажмурился и просидел так до дачного участка.
— Да у тебя здесь целая крепость! — присвистнул таксист, сворачивая к двухэтажной постройке за высоким забором. Камеры наблюдения следили сверху зоркими огоньками.
Кошелев расплатился, оставив водителю на чай, и зашлёпал по лужам. Дождался, пока «жигуль» скроется за углом. Набрал на панели код, отключающий сигнализацию. Бронированная дверь, первая из трёх дверей, впустила и тут же защёлкнула все свои замки.
Дома, наконец-то дома.
Сгорая от нетерпения, Артур побежал по аллее.
Жена встретила его на кухне. Щемяще-беззащитная в вылинявших джинсах и мужской футболке. Он обнял её, поцеловал прохладные щёки, сухие губы.
— Мне кажется, я ехал тысячу лет!
Она молчала, смотрела на него отчуждённо, и руки её висели вдоль тела.
— А где Ваня? — Артур завертел головой, будто сын мог прятаться под столом или в рукомойнике с немытой посудой, — Я купил ему подарок в городе, — он достал из пакета томик Туве Янссон, — «Муми-тролль и комета», в детстве я обожал её. Ты читала «Муми-тролля и комету», дорогая?
Его зрачки метались от жены к столу, на котором почему-то не было ужина.
— Артур… — прошептала она.
— Ваня спит, да? Ты уложила его? Хорошо… это хорошо…
Он закружился на месте, всколотил пятернёй волосы. Упал на стул. Улыбнулся пластиковой улыбкой.
— Ты читала «Муми-тролля и комету», милая? — спросил он с мольбой.
— Артур, — произнесла Алиса в пустоту, — сегодня утром я ходила на рынок за продуктами.
— Здорово, — сказал он. — Ты умница, милая…
— Там был этот автобус. Жёлтый автобус.
— А где же Ваня? — перебил он. — Где наш Ванечка?
Её веко дёрнулось.
— Я подошла к нему, Артур, к чёртовому автобусу. От него несло смертью. Вблизи он грязный, весь в каком-то смальце и прилипших насекомых. Трупики мух, лапки, усики. Как большая мухоловка… Я постучала в стекло.
— Зачем? — он уставился на жену ошеломлённо, — зачем ты постучала в стекло, любимая?
— Они не открыли дверь, — продолжала Алиса, — но я знала, что они меня слышат. Я назвала им адрес. Я сказала, что у нас есть сын. Я сказала, что отключу сигнализацию. Я…
Кошелев вскочил, опрокинув стул.
— Что ты натворила?
— Ты что, — полные боли глаза обратились к мужу, — правда, думаешь, что стены защитят его? Замки и камеры? Дети… дети убьют его рано или поздно. Твоего пухлого книжного мальчика. И прежде чем убить…
— Заткнись! — он ударил её наотмашь — впервые в жизни.
— Прежде чем убить, — процедила она с ненавистью, — они будут издеваться над ним. И ты ничего не сделаешь. Но если он станет таким, как они…. Как ты не понимаешь? Только тогда у него будет шанс.
Он схватил себя за волосы и закричал. Гортанно, до хрипа. Потом вышел из кухни на ватных ногах. Пересёк вестибюль. Ему померещилось, что он слышит запах резины, запах стерильных перчаток, совсем недавно касавшихся перил. Слышит эхо поднимающихся по лестнице шагов. И неумолимое «чик-чик» холодных ножниц.
Артур не побежал, а двинулся медленно, отмеряя каждую ступеньку.
— Я дома, малыш, — сказал он.
Алиса осмелилась зайти в детскую комнату под утро. Муж сидел на полу, среди книжных стопок. Его губы шевелились, руки суетливо перекладывали тома.
— Толкиен… и Жуль Верн… и Буссенар… ага, и Стругацкие, конечно.
Алиса прислонилась к стене.
— Что ты делаешь?
Он вздрогнул. Посмотрел на неё лихорадочно сверкающими глазами.
— Ах, это ты, милая. Я тут ищу кое-что. Нужно быть готовыми к возвращению Вани.
Артур сдул с книжки пыль.
— Экзюпери… Я так плакал, читая его в детстве. Невозможно не плакать. А вот, погляди, Кэрролл, Заходер, Булычёв…
— Зачем это? — спросила она устало.
— Чтобы он вспомнил, — сказал Артур, улыбаясь, — Я верну ему всё, что они отрежут. Я изобрёл способ. Вот Волков, Линдгрен и Фенимор Купер. Компрачикосы бессильны против этого. Олеша, Льюис, Ян Ларри…. Погляди, любимая, ты только погляди…