– Алим! Стало быть, он посещал университет, а поскольку я тоже алим, – конечно, алим в своей родной стране – то я очень рад буду с ним познакомиться. По виду он – большой ученый, и я надеюсь, что сумею чему-то у него поучиться. Да хранит тебя Аллах!
Я подошел к так называемому алиму и самым радушным образом протянул ему руку. Он смущенно подал свою и ответил:
– Да, я жил в Стамбуле и учился там, но я не люблю вести ученые разговоры.
– Почему нет? Древо, обремененное плодами, не вправе хранить их для себя. В них будет прок лишь тогда, когда их станут вкушать. Как дерево не может питаться плодами своими, так и плоды твоего учения зреют не для тебя самого, но для других, коим дарованы будут. Значит, ты прибыл из Джяковицы. Куда же тебя поведет твой путь?
– В Кеприли.
– Стало быть, ты поедешь через Персерин и Ускюб. Это лучший и самый короткий путь.
– Я знаю это, но я вообще-то геолог и еду в горы, чтобы поискать интересные камни.
– Вот как! Поиск камней кажется мне таким утомительным и грязным занятием. Твой вид говорит об обратном. Наука же твоя в высшей степени интересна. Она позволяет нам заглянуть в мастерскую Аллаха. Посмотри на эту долину, усеянную обломками и опоясанную громадными плитами гранита! Какой эпохе эти глыбы обязаны своим порождением?
При этом вопросе лицо его покраснело. Он не был геологом; он не ехал из Джяковицы. Впрочем, и я в эту минуту отнюдь не собирался в Ибали. Мы оба решительно лгали друг другу, что в данном случае, хоть это и нельзя назвать красивым с моральной точки зрения, имело свой веский резон для обеих сторон.
Он все думал и думал, наконец, произнеся следующее:
– Все науки ничто пред всеведущим оком Аллаха. Он творил камни, не мы. Потому мы не должны размышлять о том, как они возникли.
Верно! Только тогда и геологи не нужны. Казалось, углежог понял это; он широко, но смущенно улыбнулся и поспешил отвлечь мое внимание от познаний алима, сказав:
– Вы – люди чужие в этом краю, и как же вы сами находите путь! Это очень смело с вашей стороны. Другие непременно взяли бы себе проводника. Почему же вы этого не сделали?
Теперь он повернул разговор в интересовавшую его сторону. Ему надо было знать, почему мы остались живы и прибыли сюда, а также, как мы нашли дорогу к нему без помощи конакджи.
– Ваши проводники ненадежны, – ответил я.
– Нет? Почему это?
– Был у нас один, который обещал нам все хорошее. Он хотел привести нас сюда, ибо знал тебя очень хорошо.
– Мой знакомый? Кто же это был?
– Хозяин Треска-конака.
– Знаю его, разумеется. Он – храбрый и надежный человек. Как же вы расстались с ним?
– Он позорным образом отстал от нас, не дожидаясь, пока мы доберемся до цели.
– Очень странно с его стороны. Что же за причину он выдумал?
– Спроси его сам, если когда-нибудь встретишь. Я вообще не хочу разговаривать об этом деле; я полагаю лишь, что он встретил компанию, которая была ему милее нашей. К ней он, вероятно, и прибился.
– Что это были за люди?
– Ты их наверняка не знаешь.
– Почему же? Я знаю многих людей!
– Этих людей, о которых я говорю, ты, пожалуй, не знаешь, ведь судя по виду ты – человек честный и храбрый.
– А те люди разве не были такими?
– Нет, они воры и разбойники. Это два брата, которых зовут аладжи, а с ними были еще несколько человек.
– Аладжи? – переспросил он, покачивая головой. – Не знаю я этих имен.
– Я так и подумал.
– Дивлюсь я на своего знакомого – конакджи. Что же он не поехал с вами? Он боится всего, что нарушает заповеди Корана и законы султана.
– Если прежде так и было, то теперь стало иначе.
– А где же находятся эти разбойники?
– Он мне об этом ничего не сказал. Может, он сообщит тебе, если ты его спросишь.
– Тогда скажи мне, в каком месте он вас покинул!
– Кто может это точно сказать! Это было в ущелье. Мы же миновали столько долин и ущелий, что их и не сосчитать.
Он задумчиво посмотрел мне в лицо. Пожалуй, глупость моих ответов не гармонировала с тем представлением, что он составил обо мне.
– Где вы оставались в последнюю ночь? – продолжал он расспросы.
– У Юнака, твоего зятя.
– У кого? – воскликнул он самым сердечным тоном. – Я вдвойне рад вашему появлению! Как вам понравился Юнак?
– Как и его жена – твоя сестра.
– Очень рад слышать. Они – необычайно милые, хотя и бедные люди. Вас они хорошо устроили?
– Да, о нас никто так не заботился.
Казалось, он ожидал длинного, пространного рассказа, Я же, лаконично ответив, отвернулся от него. Тем не менее он еще спросил:
– А как же вышло, что конакджи обязался привести вас прямо ко мне?
– Он не обязался, он хотел. Он говорил о невероятной красоте здешних мест, о громадных скалах и многом другом.
Тут алим подал тайный знак углежогу, – впрочем, я заметил его жест – и спросил:
– А он не говорил вам о знаменитой пещере, которая есть в здешних горах?
– Он даже уговаривал нас попросить Шарку, чтобы тот показал нам ее.
– Вы знаете все, что рассказывают об этой пещере? Даже о сокровищах?
– Все.
– Тогда и я сознаюсь вам, что прибыл в здешние края из-за этой знаменитой пещеры. Шарка не любит ее показывать, но я упрашивал его до тех пор, пока он не пообещал провести меня туда.
– Ладно, – сказал я равнодушно, – все, что о ней говорят, я считаю сказками. Мне все равно, увижу я ее или нет.
– Зачем вы так думаете! – быстро вмешался он и начал пространно перечислять сокровища, что якобы скрывает пещера.
Шарка так живо поддакивал, что даже глупец заметил бы, как ему хочется показать нам эту знаменитую пещеру. Мы ускользнули из засады, но не могли же и они упустить нас, ведь углежог обещал расправиться с нами в пещере.
Я сделал вид, будто поверил им, и, наконец, признался:
– Ладно, если и впрямь все так, то посмотрю. Когда ты нам ее покажешь?
– Если тебе угодно, сейчас.
– Хорошо, идем!
Я сделал несколько шагов, но Шарка задержал меня:
– Разве тебе хочется одному осмотреть пещеру?
– Да. Моих спутников это не интересует.
– О, именно их это восхитит!
И тут он объяснил мне, какой же грех я совершу, если не позволю остальным осмотреть запретную красоту. Естественно, ему хотелось бы, чтобы здесь никого не осталось. Если в пещеру пойдут не все, значит, их план сорвался.
И опять я сделал вид, будто верю им, и позволил остальным сопровождать меня.
– Но вам нельзя брать ружья с собой, – промолвил он.
– Почему нет?
– Потому что они вам помешают. В пещеру трудно пробраться. Прежде чем попасть туда, придется ползти.
– Хорошо. Тогда мы оставим ружья тут. Мы пристегнем их к седельным сумкам.
– Ножи и пистолеты тоже!
– Но в этом нет необходимости.
– Как нет! Пистолет легко может выстрелить. А как легко пораниться ножом, когда ползешь на животе, и нож у тебя за поясом!
– Ты прав. Ладно, сложим все наше оружие возле лошадей.
Мои спутники изумленно смотрели на меня, но следовали моему примеру. Углежог бросил на «ученого» ликующий взгляд.
– Теперь идем! – позвал он нас. – Я покажу вам вход в пещеру.
Он шагнул прямо к дровам, приготовленным для костра, и мы последовали за ним. Значит, я был прав, подозревая, что этот костер как-то связан с пещерой.
– Никто и не догадается, что здесь дверь, ведущая в знаменитую пещеру. Посмотрите-ка! – сказал он, повернувшись к нам.
Дрова выглядели вполне заурядно – обычная поленница, составленная конусом и обложенная дерном. Шарка наклонился и снял слой дерна, лежавший возле земли. Стали видны несколько досок, которые он тоже убрал, и мы увидели отверстие такой величины, что туда мог пролезть дюжий мужчина.
– Это вход, – пояснил он. – Теперь заползем внутрь!
Он отступил назад и подал мне знак, призывая заползти туда первым.
– Ты – проводник, – сказал я. – Ползи вперед.
– Нет, – возразил он. – Первым положено идти самому благородному.
– Это не я. Самый благородный из нас – этот мудрый алим, изучавший геологию. Значит, ему подобает эта честь.