– Вернитесь, вернитесь! Я все скажу, все! Уберите фитиль! Это не мои вещи.
Я уже выходил на улицу, но быстро вернулся, чтобы спросить:
– А чьи?
– Этого Стойко Витеша, чье имя ты назвал. Убери же фитиль!
– Только если ты скажешь нам правду!
– Да, да! Только отведи огонь от пороха!
– Прекрасно! Я ведь могу снова поджечь фитиль. Халеф, затопчи огонь! Но я говорю тебе, Шарка, если я еще раз уличу тебя во лжи, то мы снова подожжем фитиль, и тогда все просьбы будут напрасны. Мы не позволим с собой играть. Итак, где ты отнял деньги и доспехи у этого Стойко?
– Здесь.
– Ах! Он был не один, ведь без охраны в этих краях не возят с собой такие сокровища.
– С ним был его сын и слуга.
– Ты их убил?
– Старика нет. Другие защищались и вынудили их застрелить.
– Так Стойко все еще жив?
– Да.
– И где же он?
– В сторожевой башне под Руговой.
– Понимаю. Его заставляют заплатить выкуп?
– Да, Жут этого хочет. Если он его получит, я могу оставить эти вещи себе.
– А если не получит?
– Тогда я поделю это с ним.
– Кто еще знает об этих вещах?
– Никто, кроме Жута и моих слуг.
– Они видели, как напали на Стойко?
– Да. Я бы один не справился с тремя людьми.
– Вы и впрямь дьявольское отродье! Ну, говори, алим ничего не знает об этом?
– Он ничего не узнал, иначе бы потребовал поделиться и с ним.
– Что вы сделали с двумя трупами?
– Их закопали.
– Где?
Он замешкался с ответом, но когда увидел, что Халеф тотчас поднес горящую лучину к фитилю, быстро произнес:
– Не поджигайте снова! Это место совсем недалеко отсюда. Но вы ведь не станете искать его?
– Мы как раз это и сделаем.
– И раскопаете?
– Вероятно.
– Но вы же оскверните себя трупом!
– Ты сделал это, не смутившись. Ты отведешь нас, хотя и не можешь ходить. Тебя понесут.
– Это ни к чему. Вы сами легко найдете это место, если пойдете отсюда к телеге, а потом проберетесь в кусты. Там вы найдете холмик из земли и пепла; под ним погребены оба. Кирка и лопата лежат там.
– Мы идем туда. Если все не так, как ты говоришь, то взлетишь на воздух. Впрочем, я уверен, что вы убили их вовсе не потому, что они защищались. Они непременно должны были умереть, иначе бы выдали вас. Старый Стойко тоже обречен, даже если заплатит вам выкуп. Но как же вы додумались отвезти его в сторожевую башню? Если бы вы оставили его в пещере, то выкуп достался бы тебе и делиться с Жутом не надо было бы.
– Он потребовал этого; он приехал, едва сражение окончилось. Он видел все, и я не мог от него ничего скрыть. Он тотчас увез с собой Стойко.
– Зачем же Стойко заехал к тебе?
– Он решил переночевать у меня. Он ехал из Слокучи, где он – барьяктар своего племени.
– Куда же он ехал?
– В горы Акраба, в Батеру, что лежит близ Кройи. Его сын решил найти там невесту.
– О боже! Ты сущий дьявол! Вместо свадьбы он отправился на смерть! Он взял с собой дорогие доспехи, чтобы украсить себя на этом празднестве. Для тебя ни одна кара не будет жестокой! Но хотя бы старого отца надо спасти. Скажи нам сначала, когда все это произошло.
– Сегодня две недели как минуло.
– Как попасть в сторожевую башню?
– Не знаю. Жут хранит это в строгой тайне. Разве что алиму он мог признаться. Но, господин, ты видишь, что я все тебе откровенно рассказал. Теперь ты меня не убьешь.
– Нет, мы вас не убьем. Вы заслужили десять смертей и даже больше того, но мы не хотим мараться вашей кровью. Вы – чудовища; с вами не сравнятся ни крокодил, ни гиена. Мы идем осматривать место погребения. До нашего возвращения ты останешься здесь лежать. Омар постережет тебя.
Мы запаслись крупными головешками и отыскали описанное место. Даже не верилось, что этот мерзавец так легко и быстро признался нам. Он часто медлил с ответом, но стоило Халефу поднести лучину к фитилю, как он вновь делался разговорчивым.
Мы нашли холмик, насыпанный скорее из пепла, чем из земли. Мы разрыли его лежавшими рядом инструментами. Убитых не закопали, а сожгли. Четыре обугленных черепа доказывали, что прежде так расправлялись и с другими трупами. Зрелище было ужасное. Мы с содроганием ушли оттуда. Халеф и лорд заговорили, негодуя изо всех сил. Они требовали, чтобы мы тотчас прикончили углежога и его слуг. Я молчал; я чувствовал несказанную ярость.
– Почему вы не говорите, сэр? – воскликнул Линдсей. – Этих преступников надо ведь покарать!
– Так с ними и будет.
– Тьфу! Вы же сами сказали, что здешние власти бессильны. Если мы сами не возьмемся их судить, то эти висельники разбегутся отсюда. Вы даже вздумали подослать к ним человека, чтобы он выпустил их из пещеры.
– Так я и сделаю, разумеется.
– Вот как! Чтобы они убрались отсюда целыми и невредимыми.
– Я не собираюсь подсылать к ним одного из их дружков; я пришлю человека, который не даст им ни пощады, ни спуска. До этого я собирался нагнать на них страху, но пощадить их жизнь. Мы можем забыть преступления, совершенные против нас, а все остальное нас не касается. Теперь же, когда открылось это страшное злодеяние, я хоть и настаиваю, чтобы мы сами не брались за них, но уйти от наказания они не должны. Мы освободим Стойко Витеша и пришлем его сюда. Я не думаю, что он будет слишком мягким или снисходительным судьей.
– Well! С этим я соглашусь. Мы сами не будем возиться в этой грязи, но барьяктар наверняка придумает такую месть, которой нам и не представить. Вопрос только в том, успеет ли Стойко приехать сюда, чтобы свершить свой суд. В любой момент может прибыть дружок углежога и освободить его и его товарищей.
– Нам, разумеется, лучше было бы задержаться здесь, но нельзя оставлять никого, чтобы в случае чего помешать.
– Почему нельзя? – спросил переводчик. – Я прямо сейчас готов здесь остаться. Сэр Дэвид не нуждается в моих услугах, ведь рядом с ним теперь вы. Мне, правда, придется отказаться от заработка, ведь обязанность драгомана…
– Не нужно отказываться, – вмешался Линдсей. – Я за все заплачу. Well!
– Хорошо, значит, убытка у меня никакого не будет. Я останусь здесь и буду стеречь этих чудовищ, пока не приедет Стойко. Или вы думаете, что я не сумею, как должно, нести эту службу? А, может, вы думаете, что я тотчас предложу этим людям помощь, едва вы удалитесь.
– Нет, – ответил я ему. – Я имел повод проверить вас. Я слышал, что за предложения вам делали, но вы не согласились на них. Вы не скрыли от лорда, что тот умрет, даже если уплатит требуемую сумму. Я знаю, что вы с нами, а не с углежогом и его сообщниками, но я не знаю, достанет ли вам ума и энергии, чтобы выполнить все, за что вы решили взяться по своей воле.
– Пожалуйста, сэр, не беспокойтесь об этом! Я тоже прирожденный арнаут. Как переводчик я имел дело с людьми, которые и коварны, и кровожадны. Я впрямь сумею отвести от пещеры внимание людей, случайно приехавших сюда! А если хитрости не хватит, то я употреблю силу.
– Вы в самом деле это сумеете?
– Конечно! Вы думаете, я не знаю, что бы меня ждало, если бы вы не приехали? Да, мне обещали свободу, но я никогда не обрел бы ее. Меня нельзя было оставлять в живых, ведь я их выдал бы. Меня обнадежили, чтобы я убедил лорда выписать чек. Как только чек попал бы им в руки, меня тоже ждала бы верная смерть. Я отец семейства, у меня есть жена, родители и несколько детей, и вот их кормильца они убили бы. Когда я думаю об этом, я и представить себе не могу, чтобы убийцам дали хоть малейший спуск.
– Well! Очень хорошо! – молвил лорд. – Хоть нам и не нужен теперь переводчик, я уплачу все, что обещал. Сегодня я дам ему сто долларов, а если все будет удачно, то он получит солидный бакшиш.
– Без этого не обойтись. Но как вы хотите расплачиваться, если у вас все отобрали?
– Отберу снова все у Жута. А если не получу, то подпись Дэвида Линдсея всюду значит ровно столько, сколько ему угодно.
– В случае чего у меня с собой тоже есть деньги, – сказал я. – Сэр Дэвид Линдсей может воспользоваться моей кассой; правда, в отличие от вашей ее, к сожалению, не назовешь неисчерпаемой.